Стараясь спрятаться от колючего ледяного
ветра, я добралась до подземки, втиснулась в отвратительно набитый вагон,
протолкалась к противоположным дверям, навалилась на поручень и закрыла глаза.
Холодные ноги и руки начали медленно согреваться. Покачиваясь на стыках
рельсов, состав мчался сквозь тьму. В вагоне стояло напряженное молчание, часы
показывали половину четвертого. Замечали ли вы, что примерно до шести вечера в
метро царит тишина? Люди либо читают, либо тупо смотрят перед собой. Причем
после обеда, где-то в два, в три, кое-кто начинает разговаривать, а утром
вообще кошмар, все несутся по коридорам, словно зомби, на лицах нет никаких
эмоций, толпа движется в абсолютном молчании, слышно только шарканье подошв.
Вечером – веселей. Появляются парочки и праздношатающиеся, звучат смех и
разговоры. Но утром лично мне, маленькой частице человеческой толпы, несущейся
на работу, делается просто страшно. Впрочем, страшно мне стало и сейчас, но не
от мрачных лиц соотечественников. Неожиданно в душу вполз ужас: что мне делать
в книжном магазине? Как это, раздавать автографы?
К лавке «Огонь знаний» я приплелась в половине
пятого, остановилась у входа и перевела дух. Следовало собрать в кулак все
мужество, чтобы войти внутрь. У обочины стоял серебристый «Мерседес», около
него жалась кучка девчонок. Потом одна из них прислонилась к переднему крылу и
оперлась на него. Мигом вылез шофер, кудрявый парень лет двадцати пяти, и
заорал:
– Так, пошли отсюда, быстро!
– Это машина Смоляковой? – робко
спросила одна из девчонок.
– Да, – сбавил тон водитель, –
но это вовсе не значит, что вы ее можете царапать!
– Ой, нам такое в голову не придет! –
заверещали девчонки. – Мы обожаем Смолякову. Можно сфотографироваться на
фоне ее тачки?
– Валяйте, – разрешил шофер, –
я сегодня слишком добрый.
Девчонки захихикали и стали позировать у
«Мерседеса».
– Шурик, – раздался тоненький
детский голосок, – возьми цветы.
Я посмотрела в сторону магазина. Из «Огня
знаний» валила гомонящая толпа. Впереди шла маленькая, ростом ниже меня,
худенькая блондиночка с короткой стрижкой. На ней был коротенький светлый
свингер из щипаной норки. Маленькими ручками она с явным трудом держала пудовые
букеты. Шофер бросился на зов. Он сгреб цветы в одну руку, второй взял
писательницу под локоть и повел к «мерсу», приговаривая:
– Осторожнее, лед кругом, еще упадете,
ноги сломаете!
– Ну и хорошо, – защебетала
Смолякова, – зато сколько новых книг напишу, пока в больнице проваляюсь.
– Пишите больше, – загудела
толпа, – нам на радость! Медленно работаете, не ленитесь!
– Побойтесь бога, – обозлился
шофер, – убить Миладу Сергеевну решили? Она и так в месяц по книге сдает!
– Так мы за один день читаем! –
заголосили тетки, обступая Смолякову. – Ой, можно вас пощупать!
Писательница засмеялась:
– Если очень хочется, то пожалуйста!
– Еще чего! – взъелся шофер. –
Придумали тоже! А ну отойдите от Милады Сергеевны, еще попросите кусочек от нее
откусить!
– Шурик, – укоризненно прощебетала
Смолякова, – не вредничай!
– Вот сфотографироваться можно, –
разрешил парень.
Писательница с самой счастливой улыбкой
принялась вертеться перед объективами. Наконец она, изящно помахав всем ручкой,
влезла в «мерс». На мгновение передо мной мелькнул модный длинноносый сапог на
тонком каблуке. Я удивилась, у крохотной Смоляковой, однако, не нога, а лыжа,
размер сороковой, не меньше.
Внезапно в передней двери опустилось стекло.
– Вы не успели получить автограф? –
прочирикала Смолякова. – Давайте книжку.
– Э… э… – замялась я.
– Не стесняйся, – буркнул
Шурик, – Милада Сергеевна не кусается.
– Но… в общем…
Из груди писательницы вырвался легкий вздох.
– Шура, у нас в багажнике есть книги?
Шофер кивнул, вылез и вытащил томик в яркой
обложке. Смолякова взяла ручку, простой, копеечный, пластмассовый «Бик»,
нацарапала пару слов и сунула книгу мне.
– Пожалуйста.
– Спасибо.
Продолжая мило улыбаться, самая продаваемая
писательница года подняла стекло. «Мерс» плавно поехал вперед. На секунду
передо мной мелькнуло лицо Смоляковой, без приятной гримасы, очень усталое,
даже мрачное. Из магазина вышел мужчина и поставил на освободившееся место
парковки два железных столбика с цепочкой. Я открыла книгу, интересно, что
следует там писать? «С любовью. М. Смолякова».
Глава 6
С самым сладким выражением на лице я вошла в
магазин и спросила у охранника:
– Где тут встреча с писательницей Ариной
Виоловой.
– Через полчаса, – ответил парень.
– Это я.
– Кто?
– Я Арина Виолова.
Секьюрити изогнул одну бровь.
– Да? Очень приятно. Сейчас открою вам
парковку.
– Спасибо, не надо.
– Встали у метро? Велите своему водителю
подъехать к входу, мы специально место резервируем.
– Не стоит беспокоиться.
– Нет, пусть приедет, – настаивал
противный юноша.
Пришлось сказать, что я без машины.
– Пешком?
– Да!
– На метро??
– Да!!
– Ага, – забубнил охранник, –
всяко бывает, оно и правильно, ближе к народу, поднимайтесь на второй этаж, в
кабинет директора.
Я нашла нужную дверь, толкнула ее и увидела полную
даму со слишком ярким макияжем.
– Вы ко мне? По какому вопросу? –
настороженно поинтересовалась она.
– Я Арина Виолова!
– Очень приятно, – засуетилась
директриса, – будем знакомы, Тамара Львовна. Чай, кофе? Вам парковку
открыли?
– Да! – рявкнула я.
Мигом появились чайничек и тарелка с
нарезанным тортом, и тут я ощутила легкий укол. «Птичье молоко» было явно
куплено для Смоляковой, она во всех интервью рассказывает, что обожает именно
это лакомство. Мне достались объедки.
