– Да? – не удивилась Розочка. – И кого, если не секрет?
– Мою родственницу, – затопала ногами Ксюша, – Любу
Боярскую!
– Твою сестру?
– У моего папы был брат, – пояснила Ксения, – это его дочь,
жутко противная уродка! Сволочь! Отбила Игоря!
– Успокойся, – попыталась вразумить ее Розочка, – ей никогда
не отвести парня в загс.
Но в июне месяце сыграли пышную свадьбу. Боярские собрали
всех, кого можно и кого нельзя. Розочке тоже прислали открытку с изображением
целующихся ангелочков. Шифрина купила красивый чайный сервиз, вручила коробку
улыбающейся невесте, с легким злорадством отметила, что Фаина Семеновна стоит
лиловая от злобы, и села на свое место за столом. К ней тут же подскочила Ксюша
и прошипела:
– Очень хочется надеть этой дряни на голову миску с салатом!
– Зачем же ты пришла на свадьбу? – удивилась Розочка. – К
чему этот экстравагантный поступок?
– Так папа велел, – всхлипнула Ксюша, – вон следит за всеми.
Розочка повернулась и увидела пожилого мужчину, сидящего в
кресле на колесах.
– Твой отец инвалид? – спросила она.
– Ну да, – кивнула Ксюша, – у него инсульт был, вроде
поправился, а ноги не слушаются. Вот теперь боюсь его волновать. А папа очень
чтит родственные узы. После того как дядя Кирилл умер, он считает, что обязан
поддерживать тетю Машу и Любку. Знаешь, как он меня вчера песочил! «Всякое в
жизни бывает! Они друг друга полюбили. Ты найдешь себе пару, а родственников
других не будет!» Вот и пришлось идти, теперь изображаю дружбу и радость.
Боюсь, папу опять инсульт разобьет!
Ксюша замолчала, а потом с невероятной злобой, острым,
пронзительным, словно наточенный клинок, голосом произнесла:
– Я ее убью!
– Кого? – испугалась Розочка.
Было в тоне Ксюши что-то такое, что заставляло верить: из
уст девушки звучит не пустая угроза.
– Любку! – мстительно уточнила она. – Еще не знаю как, но
обязательно убью.
Глава 17
Я ушла от Розочки, покачиваясь, словно пьяная. Ужасная жара
висела над проспектом. Люди тащились по тротуару, сжимая бутылки с водой.
Кислород словно испарился, было полное ощущение, что воздух превратился в
вязкий кисель, который с трудом проникает в легкие и с огромным усилием
выталкивается из них.
Я зашла в супермаркет и прислонилась к холодильнику, в
котором стройными рядами выстроились йогурты и пачки масла. Хорошо-то как!
И тут затрезвонил мобильный. Меня охватил страх.
– Да? Что произошло?
– Ариша, – раздалось из трубки, – приветик, это Нюся! Я
смахнула со лба пот. Тысячи и тысячи людей используют мобильную связь, чтобы
просто поболтать друг с другом, и только Виола Тараканова трясется от любого
звонка!
– Привет, Нюся, – я постаралась изобразить радость.
– Ты где?
– В магазине.
– Каком?
– Супермаркете, стою около йогуртов, наслаждаюсь холодом.
Нюся засмеялась.
– Давай дуй на Сазоньевскую улицу – Зачем?
– Надо! Обещала же тебя пиарить Давай, ноги в руки – и
бегом.
– Но я не одета!
– Совсем голая? – захихикала Юдина. – Ходишь по лавкам
только во вьетнамках? А что, это эпатажно!
– Нет, конечно, просто стою в стареньком сарафанчике и без
макияжа.
– Аллах с ним, – заявила Нюся, – адрес пиши: Сазоньевская,
девять, постарайся успеть за час.
– Куда? – недоумевала я.
– Приедешь, объясню, – буркнула Нюся и отсоединилась.
Я со вздохом оторвалась от рефрижератора и побрела по
проминающемуся асфальту к метро.
Возле дома девять на Сазоньевской было пусто. Я
расстроилась. Естественно, Нюся опоздает, а мне придется ждать ее на
солнцепеке. Коротенькая улочка не украшена ни одним деревом, в тени которого
можно было бы спрятаться, да и магазинов со спасительными холодильниками не
видно. Но тут огромная черная машина, стоявшая чуть поодаль от девятого дома,
коротко гуднула. Потом чья-то рука приоткрыла правую переднюю дверцу и звонкий
голос велел:
– Ариша, вали сюда.
Я влезла в шикарный кожаный салон и со стоном села на
подушку.
– Боже! Почему у вас тут так восхитительно прохладно?
– Так кондиционер фугует, – пожала полными плечами Нюся, –
эка невидаль! Сейчас у всех они стоят.
Я молча наслаждалась холодным ветерком. Наверное, приятели
Юдиной ездят на роскошных тачках. Вот у Олега в «Жигулях» роль кондиционера
выполняет крохотный вентилятор, прикрепленный на стекле. Но толку от жужжащих
лопастей никакого.
– Очень приличный сарафанчик, – одобрила Нюся, – у меня
такой же.
Ее полное, рыхлое тело было облачено в некое подобие мешка
из розовой льняной ткани на тонюсеньких лямочках. Будучи женщиной, свободной от
всяческих комплексов, Нюся не носила нижнего белья, и от шеи до пупка
колыхалась бесформенная масса, напоминающая студень.
– Слушай сюда, – велела она, – тут, в девятом доме,
принимает страшно модный доктор, Феоктистов Сергей. Раньше у него был маленький
кабинетик, а теперь он раскрутился и открывает центр кирпичетерапии.
Я подумала, что ослышалась, и переспросила:
– Какой терапии?
– Кирпичетерапии, – терпеливо повторила Нюся.
– Он лечит людей кирпичами?!
– Именно.
– Но каким образом? Бьет ими пациентов по голове?
Нюся хихикнула и быстренько вывалила краткую биографию
знахаря.
