В глубоком удивлении Фаина Семеновна вернулась назад,
получила кусок мяса, но есть его не стала. Все ее внимание теперь было
устремлено на Любу. А та, не подозревая, что стала объектом слежки, делала
странные вещи. Во-первых, когда Мария Григорьевна ушла в дом, ее дочь мигом
размотала бинт на пальце у мужа и стала капать на рану какую-то жидкость
красного цвета, совершенно не похожую ни на один известный Фаине Семеновне
антисептик.
– Ой, – отбивался Игорь, – хватит, щиплет очень. Уже залили
же йодом!
– Мне кажется, что наш йод просрочен, – на полном серьезе
заявила девушка.
Фаина Семеновна навострила уши. Йод потерял годность? Ну и
глупость говорит невестка, разве такое возможно! Потом Люба приволокла какие-то
таблетки и начала всовывать мужу.
– Выпей.
– Ну что ты из-за ерунды трам-тарарам подняла, – улыбался
Игорь, – я просто палец поцарапал.
– Немедленно прими!
Молодой муж скривился, а когда жена на секунду отвернулась,
швырнул капсулу в костер. Фаина Семеновна мысленно одобрила сына: правильно,
нельзя позволять всяким садиться себе на голову.
Когда ночью выяснилось, что у Игоря высокая температура и,
скорей всего, началось заражение крови, именно Люба настояла на том, чтобы
отвезти его в местную больницу.
– Просто устроила истерику, – с красным от злобы лицом
говорила сейчас Фаина Семеновна, – кричала: «Мы не довезем его до Москвы». И
каков результат? Игорек скончался от того, что в этом захолустье не было ни
лекарств, ни приличных врачей. Она нарочно убила его.
– А через какое время после помещения в больницу скончался
Игорь? – тихо спросила я.
– И часа не прошло, – пояснила Фаина Семеновна, – сердце не
выдержало, стояла жара, процесс интоксикации организма пошел очень быстро.
– До Москвы было далеко?
– Два с половиной часа на машине. Я вздохнула. Игоря и
впрямь бы не успели доставить в столичную клинику, он бы умер в дороге.
– После похорон, – не замечая выражения моего лица,
продолжала Фаина Семеновна, – я приехала к Любе и прямо сказала: ты убила моего
сына.
– А она что?
Мадам Чижик пожала плечами:
– Весьма спокойно спросила: отчего я сделала подобный вывод?
Свекровь рассказала ей про шампур, красный антисептик,
лекарство и подвела итог:
– Ты отравила моего сына. Сначала толкнула его, чтобы он
напоролся на острый шампур, а потом обработала рану какой-то дрянью, чтобы она
воспалилась. Ну-ка, отвечай, зачем ты вышвырнула железку в сортир? Небось
хотела скрыть, что она вся ржавая?
Люба попыталась вразумить свекровь:
– Вы сами не знаете, что говорите. Йод на самом деле имеет
срок годности, правда, он не тухнет, как кефир, просто теряет антисептические
свойства. Красная жидкость – это фукорцин. Просто удивительно, что вы прожили
жизнь, так и не узнав про это лекарство. Таблетка, которую я предлагала Игорю,
– антибиотик нового поколения. Если бы вы сказали мне, что Игорек не принял
капсулу, а зашвырнул в костер, я бы принесла еще одну, и мой муж, вполне
вероятно, остался бы жив. Да, я выкинула шампур, но только по одной причине:
испугалась, что кто-нибудь еще поранится, этот шампур самодельный, давно хотела
от него избавиться.
Но Фаина Семеновна с возмущением воскликнула:
– Убийца!
Любочка распсиховалась и выгнала старуху. Та несколько
месяцев звонила невестке и требовала:
– Иди сама в милицию, а то я отправлюсь туда. Покайся,
расскажи о содеянном. Иначе я обращусь в органы.
– Иди куда хочешь, старая дура, – отвечала Люба, – совсем из
ума выжила, напридумывала дряни!
Поняв, что бывшая невестка не хочет признаваться, Фаина
Семеновна пошла в отделение. Ее вежливо выслушали и выпроводили, не став
возбуждать дела.
– Впрочем, господь сам покарал негодяйку, – с плохо скрытой
радостью верещала злобная старуха, – Любовь умерла. Так-то вот! Кара всегда
падет на голову убийц.
Я с тоской вертела в руках бахрому от скатерти. Эх,
совершенно зряшная поездка. Я думала, у Фаины Семеновны и впрямь имеются
какие-то доказательства, улики, а тут – кухонная свара, война свекрови с
невесткой! Я снова вытащила пустышку! И что теперь делать?
– Только Розочка Шифрина и поняла меня, – внезапно завершила
рассказ старуха. – Честно говоря, я не слишком-то раньше привечала девушку,
очень уж она вешалась Игорьку на шею, но теперь понимаю. Розочка любила Игоря.
Уж лучше бы он женился на ней! Роза, когда узнала о моих предположениях, прямо
затряслась вся, посерела и воскликнула:
– Убью ее! Отравлю! Любке Боярской не жить на этом свете.
– Дайте мне, пожалуйста, телефон Розочки, – попросила я.
– Зачем? – проявила старуха бдительность.
– Очень интересная фамилия, – не растерялась я, – подойдет
для моей работы, которая, надеюсь, разрастется до книги.
Глава 15
Окончательно отупев от жары, обливаясь потом и чувствуя, как
в желудке ворочается противное липко-сладкое мороженое, я приехала домой и влезла
под душ. У Розочки Шифриной никто не снимал трубку. Наверное, она сейчас
маялась на работе. Но в конце концов она явится в свою квартиру. Холодная вода
лилась мне на лицо, вылезать из-под душа не хотелось. Внезапно дверь
приоткрылась и всунулась Томочка:
– Вилка!
– Чего тебе? – не раскрывая глаз, поинтересовалась я. – Будь
другом, кинь мне сюда бутылочку холодного кваса.
– Тебе придется выйти, – с сожалением сказала Тома.
– Зачем?
– Пришел какой-то странный мужчина, – недоуменно объяснила
она, – говорит, ты его знаешь и ждешь на сеанс массажа!
Я потянулась за полотенцем.
– Наверное, ошибся квартирой, я никогда не имела дела с
массажистами.
– Может, и зря, – улыбнулась Тамарочка, – вон у Кати
Скачковой остеохондроз начался, вызвали некоего Игоря Федоровича – и все,
носится Катюха словно заводная.
