– Точно, – подскочила Лена, – вот пакостница! Нарочно ведь
пломбир по полу растоптала, а потом целый час по «Гостиной» шлялась и ничего не
купила. Она мне тогда просто хамкой показалась. Эти, из «Городка», либо бомжей,
либо старух убогих нанимают. Дама-то выглядела обеспеченной: шуба, кольца,
серьги и вела себя уверенно… Неужто такая на сто паршивых рубликов польстилась!
– Почему бы нет, – пожала плечами Аня и повернулась ко мне,
– уж извините нас, езжайте домой, комодик совершенно новый!
Слегка успокоенная, я вышла из магазина, потолкалась в
переходе, дошла до метро, села на лавочку и еще раз перечитала письмо.
Отчего-то в сердце ржавым крючком сидела тревога. Вдруг нечестные конкуренты ни
при чем? Вдруг неведомая Любовь Кирилловна и впрямь нуждается в помощи, а
письмо засунуто в комодик в последней надежде?
Так моряк, попавший на необитаемый остров, швыряет в
равнодушный океан бутылку с координатами своего местонахождения. Нет, пока я
сама не убежусь, то есть убедюсь, то есть не убеждусь… Отчаявшись найти
правильную форму, я пошла к книжному лотку. Сейчас куплю атлас и найду там
улицу Баскакова.
Самое интересное, что она оказалась почти рядом, шла
перпендикулярно Солянке, и я добралась до места буквально за пятнадцать минут.
Дом номер девять прятался за зеленой полупрозрачной тканью, очевидно, шел
ремонт фасада. Я стала заглядывать под чехол, ища вход в подъезд.
– Эй, – окликнул меня молодой парень в каске, – чего надо?
– Как пройти внутрь?
– А зачем тебе?
– В гости иду, в семнадцатую квартиру. Строитель улыбнулся.
– Опоздала, все выбыли.
– Куда? – удивилась я. Юноша вытащил сигареты.
– По разным местам, не понятно разве? Здание пустое, жильцы
выселены.
Тут только я увидела выбитые стекла и поняла, что рабочий
прав.
– А где люди?
– Так квартиры получили, небось рады-радешеньки.
– Почему?
– Здесь сплошные коммуналки были, а теперь банк откроют.
Народу хоромы дали. Самое лучшее, когда не муниципальные власти, а богатые
структуры расселяют, они метры не считают, а мэрия жадится.
– И куда все съехали? Парень развел руками.
– Понятия не имею, а вам зачем?
– Подруга у меня тут жила, в семнадцатой квартире, как ее
теперь искать?
На секунду паренек призадумался, а потом посоветовал:
– Вы поезжайте на Волгоградский проспект, там офис
«Обманбанка», найдете того, кто людей расселял, списки-то наверняка сохранились
– кто, куда и в какую квартирку съехал. У финансистов бумажки хорошо сохраняются…
– Как, вы сказали, называется учреждение? – удивилась я. –
«Обманбанк»?
– Ну да, – пояснил строитель, – «Объединенный московский
аналитический банк», а что?
Ничего, конечно, кроме того, что я никогда бы не доверила ни
копейки учреждению с подобным названием. Я вздохнула и ушла.
Глава 2
На Волгоградский проспект я отправилась на следующий день и
потратила почти два часа, разыскивая того, кто знал хоть что-нибудь о новом
офисе на улице Баскакова. Наконец после долгих и мучительных хождений по
кабинетам я очутилась перед молодым, но страшно серьезным пареньком, одетым,
несмотря на жару, в строгий темный шерстяной костюм с галстуком.
– Почему, собственно говоря, вас волнует наше ремонтируемое
здание? – сухо поинтересовался он. Я прикинулась идиоткой.
– Понимаете, там жила моя подруга, Боярская Любаша, Любовь
Кирилловна. Как теперь с ней связаться?
– Подождите, сама позвонит.
– Она глухонемая, – нашлась я.
– Тогда муж проявится или кто из родственников, – не сдался
клерк.
– Нету никого, она одинокая. Сделайте милость, гляньте, куда
она выехала!
Несколько секунд юный финансист сидел неподвижимо, потом
бормотнул:
– Не положено.
– Пожалуйста, в виде исключения. Мальчик встал и подошел к
шкафу.
– Только из-за того, что она инвалид.
– Да-да, – закивала я, – какой вы добрый, другой бы человек
и пальцем не пошевелил ради меня, а вы такой замечательный. Прямо неудобно
делается при виде такого внимания к делам совершенно посторонней женщины.
Я давно заметила: стоит похвалить человека, как он мигом
старается оправдать мнение о себе. Очень советую вам подобное поведение, оно
безотказно действует в кабинетах у чиновников всех мастей. Начнете скандалить и
требовать того, что положено вам по закону, – не получите ничего, а примените
стратегическую хитрость – добьетесь своего.
Одна моя подруга, многодетная мать, родившая пять мальчиков
и шесть девочек, имеет множество льгот. К сожалению, все они остаются лишь на
бумаге. Маня одно время бегала по кабинетам, размахивая шашкой над головой с
воплем: «Мне положено – дайте». Но дамы в английских костюмах, сидевшие за
красивыми офисными столами, футболили Маньку. Они не брали взяток, да и какие
деньги можно потребовать с бедной бабы? Нет, ее просто заставляли заполнять
кипы бланков и говорили: «Приходите в среду». Потом в четверг, в пятницу…
Теперь Манечка применяет иную тактику. Опустив глазки, она вползает в кабинет и
заводит песню:
– Мне так неудобно отвлекать вас от решения важных
государственных проблем ерундой, но только вы способны мне помочь. Знаю, что
люди нещадно эксплуатируют ваше доброе сердце, но остальные вокруг взяточники и
хамы, а вы честный человек, никогда не сказавший никому грубого слова.
После такого заявления чиновница или чиновник мигом
подписывает все бумаги, а Маняща, кланяясь до пола, задом выходит в коридор.
Вот я сейчас вспомнила ее советы и добилась успеха. Клерк
довольно долго рылся в папках и наконец сообщил:
– Боярская Любовь Кирилловна выехала по адресу: улица
Академика Боренко, дом шесть, квартира семьдесят девять.
В полном восторге от собственной предприимчивости, я вышла
на улицу и пошла к метро. Я знаю, что улица Академика Боренко находится на
Юго-Западе столицы. Когда я преподавала немецкий язык, в том районе жило много
моих учеников: Юля Охрипко, Дима Мельник, Олег Савостин.
