– Но ведь вы же не появились на свет в результате
клонирования!
– Нет, конечно. Мой отец, известный ученый, провел большую
часть жизни в Африке…"
Замирая от ужаса, я дочитала материал до конца. Полосу
украшала фотография. Ярко размалеванная баба в слишком обтягивающем тощее
тельце топике засовывает в рот кусок чего-то синевато-фиолетового. «Иногда
Арина посещает африканский ресторан, – гласила подпись под отвратительным
снимком, – она ест привычные с детства котлеты из обезьяны и вспоминает дни,
когда была счастлива на Черном континенте».
– И что скажешь? – поинтересовался Олег.
Я только открывала и закрывала рот. Кажется, я потеряла дар
речи.
– Не знал про твои похождения, – абсолютно серьезно качал
головой супруг, – однако как интересно! Африка, шашлык из бегемота, покойный
папенька, диктующий романы. Прости, конечно, но отчего он набалтывает тебе в
уши эту дрянь? Почему не пытается рассказать хорошую, серьезную вещь? И кто
тогда Ленинид? По простоте душевной, я всегда считал его тестем. Он, конечно,
не профессор, всего лишь уголовник со стажем, но ведь твердо встал на путь исправления,
делает отличную мебель! Кстати, он обиделся, когда прочитал статью. Сказал:
«Ну, ясное дело, мы писательницам в папашки не годимся!»
– Замолчи, пожалуйста, – взмолилась я, – это пиар.
– Уж объясни нам, темным ментам, что это за зверь такой? –
кривлялся Олег. – Как ты сказала? Миар? Шмиар?
– Пиар, – вздохнула я, – сокращение от английских слов
«паблик рилейшенз». Реклама, грубо говоря, привлечение к себе внимания. Этим
все звезды занимаются.
– Зачем?
– Ну… Чем больше о тебе говорят, тем охотней люди станут
покупать книги, вырастут тиражи, с ними мой гонорар.
– А.., а… – протянул Олег, – ясненько. Ты теперь станешь
колотить посуду в ресторанах, бить по лицу официантов и есть мозги живой
мартышки.
– Не до такой степени. Пойми, я очень хочу стать знаменитой!
Прямо жутко! Тебе, наверное, тоже будет приятно, все начнут говорить: вон пошел
муж Арины Виоловой!
Очевидно, последнюю фразу я сказала зря, потому что Олег
перекосился и процедил сквозь зубы:
– Всегда мечтал о такой славе! И потом, у тебя же нет мужа!
Ты избавилась одним махом от меня и Ленинида, мы стали тебе, великой
писательнице, не нужны. Ладно, пойду спать.
Я вцепилась ему в плечо.
– Милый, ну извини! Постарайся понять: я очень хочу пробиться,
а для этого мне надо слушать сотрудников издательства. Они знают, как
раскручивать имя.
Олег сбросил мою руку, встал и, ничего не говоря, пошел к
выходу. Я чуть не зарыдала от отчаяния. На пороге муж обернулся и спросил:
– Тебе не приходило в голову, что добиться признания и
популярности можно иным способом?
– Каким?
– Упорной, каждодневной работой. Напиши тридцать романов,
как Смолякова, и станешь такой же знаменитой. Без труда не выловишь рыбку из
пруда.
Вымолвив последнюю фразу, Куприн ушел. Я от злости швырнула
на пол свою любимую чашку, украшенную изображениями собачек, потом, рыдая,
стала подбирать осколки. Ну что мне все тычут в нос Смоляковой?
Глава 11
Из сна меня вырвал звонок. Я нашарила рукой трубку и, не
открывая глаз, спросила:
– Что надо?
– Машина у подъезда.
– Кто это?
– Николай Ферганов. Если хочешь узнать детали, приезжай
прямо сейчас, потом я буду занят. Константин ждет во дворе.
Я вскочила с кровати и вздрогнула. Половина, на которой спит
Олег, была аккуратно застелена. Очевидно, Куприн не на шутку обозлился на меня.
Раньше ему никогда не приходило в голову убирать за собой одеяло и подушки,
уходя на работу. Ладно, не станем сейчас думать о неприятностях. Олег
посердится и перестанет, Лениниду надо купить пива и попросить Томочку испечь
кулебяку с рыбой. Все уладится. Главное, что Николай расскажет мне сейчас суть
аферы, я напишу книгу, ее издадут… Держись, Смолякова!
Николай, свежий и отдохнувший, выглядел так, будто проспал
не менее двенадцати часов.
– Чихать перестала? – спросил он.
– И кашлять тоже.
– Ну и здорово. Чай? Кофе?
– Лучше сразу рассказывай.
Ферганов вытащил сигару.
– Дело выеденного яйца не стоит. Треш и Джуманджи аферисты.
Два юных подлеца, вернее, подлец и подлючка, которые решили заработать денежек.
Уж очень хотелось «капусты» нарубить, но чтобы сразу. Мигом – миллион.
Нетерпеливые такие. Опять же делать ничего не хотели. Эта Джуманджи вчера тут
орала: «Нет у меня родителей, чтобы из грязи вытащить. Отец и мать – уроды,
учителя в школе, копейки получают и тащатся. Жить-то как? За один поход в
ресторан сто баксов оставить надо!»
– А ты не ходи по кабакам, – прошипела я, – купи лапшу
«Доширак» и кушай у телевизора. Быстро, калорийно…
– Но девке-то хотелось красивой жизни, – вздохнул Николай. –
И тут ее судьба сталкивает со студентом одного из кинематографических вузов
Виктором Корниенко.
– Это тот, который… Николай кивнул:
– Да, абсолютно верно. Подобное притягивает к себе подобное,
два сапога пара, горшок нашел крышку. Виктор Корниенко и Оксана Твердохлебова,
так на самом деле зовут Джуманджи, живо смекнули, как им можно подзаработать.
Самым древним способом. Виктор, смазливый внешне, еще и неплохой актер. Ему
кажется, что Москва полна глупых, богатых женщин, которые начнут засыпать его
за любовь ценными подарками: машинами, квартирами, загородными особняками. Вот
юноша и начал охоту.
Действовал он традиционно. Посещал клубы, где собираются
богатые люди, назывался актером. Пару раз ему удалось познакомиться со
стареющими дамочками и даже очутиться у них в постели. Но наутро оказывалось,
что любовницы вовсе не собираются осыпать его золотым дождем сразу. Более того,
букетов и подарков ждали они от него. Скорей всего, сумей Виктор удержать около
себя скучающую богачку, он бы получил лакомые кусочки. Но любое дело требует
первоначального вложения капитала, в данном случае следовало слегка
потратиться, а главное – старательно исполнять все капризы тетенек. Но Виктору
хотелось особняков сразу, наутро. Да и характер у него норовистый, вот «любовь»
и заканчивалась, не успев начаться.
