– Мне бы Анну Петровну, санитарку.
– Ну, слушаю!
Я растерялась. Эта Анна Петровна совершенно не походила на
женщину, которая несла сумку.
– Это вы?
– Да.
– Анна Петровна?
– Именно.
– Другой нет?
Санитарка шумно вздохнула:
– В этой смене работаю я.
– Нет ли другой какой Анны Петровны?
– У нас нет.
– А в больнице?
– Тут пятнадцать отделений, – обозлилась нянечка, – всех
знать невозможно.
Сказав эту фразу, она схватила чашку и залпом выпила ее. Я
невольно проследила глазами за ее широкой ладонью с короткими, потрескавшимися
от тяжелой работы пальцами и обломанными ногтями и вдруг ощутила укол тревоги.
Я поняла, что насторожило меня, когда женщина, несшая сумку, поставила ее на
асфальт в ожидании автобуса. У той Анны Петровны были тоненькие беленькие
пальчики с красиво наманикюренными, покрытыми красным лаком ноготками. Каким
это образом, работая поломойкой, можно иметь длинные ногти с необлупившимся
лаком?
Глава 5
Чувствуя все возрастающую тревогу, я вернулась в
токсикологию и спросила у медсестер на посту:
– В какой палате лежит Виктория Виноградова? Девушки
переглянулись. Потом одна осторожно осведомилась:
– А вы ей кто?
– Близкая родственница. Девчонка насупилась.
– Ступайте к врачу. Семен Михайлович в ординаторской. Я
вновь пошла в другой конец коридора. Честно говоря, прогулки по воняющему
хлоркой линолеуму начали меня утомлять. Ну отчего просто не сказать номер
палаты? Зачем гонять человека взад-вперед?
Услыхав, что к нему явилась близкая родственница
Виноградовой, врач велел:
– Садитесь.
Я плюхнулась на железную, круглую, выкрашенную белой краской
табуретку.
– Виктория скончалась. Я чуть не свалилась на пол.
– Когда?
– Официальное время смерти шесть утра, – со вздохом сообщил
доктор. – Мы старались как могли, но отравление грибами – очень серьезное дело.
Люди такие беспечные, сколько твердим: не покупайте банки у частного
изготовителя, с рук, у неизвестных бабок. Нет, тянет народ на вкусненькое!
– Вика отравилась грибами? – недоумевала я. – Какими? Ведь
только самое начало сезона?
– Маринованные купила вечером у какой-то женщины, – пояснил
Семен Михайлович, – отварила картошечки, салатик сготовила и навернула от души
с грибочками. Да еще соседку угостила.
– И та тоже умерла?
– Нет. Нина Ивановна грибы не ела, только картошку с
помидорами. У нее аллергия на этот продукт, что ее и спасло, иначе бы имели два
трупа! – пробормотал доктор. – Частое дело. Бабки-то не соблюдают никаких
правил, закатывают в плохо простерилизованные банки. Хранят без холодильника.
Даже в промышленных условиях не исключена возможность попадания в консервы
инфекции, а уж в домашних! Привезли Виноградову около трех. Рвота, понос,
бронхоспазм, брадикардия – типичная картина. Обычно мы выводим из таких состояний,
но тут не выдержало сердце. Соседка как узнала, едва сама сердечный приступ не
получила.
Я повозила пальцем по клеенке.
– Ужасно! Не знаешь, что и сказать!
– Тело можно будет получить только завтра, – деловито
ответил врач.
– Как, вы говорите, зовут соседку?
– Нина Ивановна Иванова. Очень нервничала, бегала по
коридору, словно предчувствовала беду.
Я вышла на улицу и принялась соображать. До Реутовской улицы
пять минут езды, кстати, вот и автобус подкатывает. В издательстве следует быть
в пять часов. Вполне успею поболтать с Ниной Ивановной…
Оказавшись вновь в подъезде, я призадумалась. Номера
квартиры Нины Ивановны-то я не знаю. Но, скорей всего, она живет возле Вики.
На лестничную клетку выходило четыре двери. Я позвонила в
крайнюю. Высунулся мальчишка лет двенадцати.
– Вам кого?
– Позови Нину Ивановну.
– Тут таких нет, – сообщил ребенок.
– Тогда подскажи, где она живет, – попросила я, – пришла в
гости и забыла номер квартиры.
– Вон там только Вика, – зачастил паренек, – около нее дядя
Володя и тетя Лариса Степанцевы. А в сорок девятой Люся с дочкой, больше
никого.
– Ты всех соседей знаешь? Подросток кивнул:
– Ага, конечно, народу немного. Пять этажей только.
– А Нина Ивановна на каком?
Мальчишка призадумался, потом решительно ответил:
– В нашем подъезде таких нет!
– Точно?
– Зуб даю. Есть Нина на четвертом, но ей всего три года. Я
вышла во двор. Вовсе не обязательно дружить с теткой из соседней квартиры,
вполне вероятно, что Нина Ивановна обитает в другой части дома. На скамеечке в
чахлом палисадничке сидела девушка с коляской.
– Простите, – тихо спросила я, – вы из какого подъезда?
Молодая мать отложила книгу. Угадайте с трех раз, кто был автором затрепанного
детектива?! Естественно, Смолякова! Я, в принципе, не испытываю чувства
зависти. Кое-кто из моих подруг щеголяет в норковой шубке и носит на пальчиках
хорошенькие брильянтовые колечки. Мне же вполне комфортно в пуховике, а
украшения мешают, даже тонкое золотое кольцо, подаренное в день свадьбы Олегом,
я надеваю очень редко. Но сейчас из глубин души поднялось нечто темное, со
звериным оскалом. Эта Смолякова! Ну что в ее книжках особенного?! Отчего вся
страна сошла с ума от незатейливых историй? И где она нарывает сюжеты? Где?!!
– Из второго, – ответила девушка.
– Подскажите, в какой квартире живет Нина Ивановна? Собеседница
покачала коляску.
– В нашем такой нет.
– Нина Ивановна Иванова.., неужели не знаете?
– Не-а, – протянула девушка, – может, в третьем? Хотя.., на
первом этаже там теперь салон красоты открыли, какая-то тетка выкупила все
квартиры. Может, ваша Нина Ивановна там? Среди жильцов такой точно нет!
– Вы так категорично говорите, неужели со всеми знакомы?
