– Слышь, Севка, – сказал один, – может, психушку вызвать?
– Сколько у человека в организме костей? – спросила я у
молодой женщины.
– Больше двадцати, это точно, – ответила та уверенным тоном.
– Парню еще повезло, мог все переломать… Спустя полчаса мы с
девушкой спустились в метро.
– Мне налево, – сказала она.
– А я направо.
– Ну пока!
– Счастливо тебе.
– Надо же, кому расскажу, не поверят!
– На кино похоже.
– Все из-за бабки, которая сломя голову понеслась через
дорогу, – укоризненно сказала девушка и исчезла в вагоне.
Мой поезд с шумом подкатил к перрону, но я отошла от края
платформы и села на скамеечку. Господи, как только я раньше не додумалась до
такой простой идеи! Стоило лишь вспомнить мою встречу с Маргаритой Федоровной в
больнице. Итак, по порядку.
Вот я вхожу в рентгеновский кабинет, получаю сердитый
выговор за то, что явилась в уличной обуви, потом сообщаю, будто пришла от
Отрепьева. Маргарита Федоровна мигом делается ласковой и уточняет:
– На частную консультацию?
– Нет, – гадко улыбаюсь я.
– Зачем тогда? – отчего-то пугается собеседница. Я,
почувствовав ее страх, решаю ковать железо, пока горячо, отвечаю:
– Сама не догадываешься? Где девочка? Лучше скажи правду, а
то хуже будет.
Вместо того чтобы возмутиться, покраснеть и закричать: «Вы с
ума сошли, какая девочка?» – Маргарита Федоровна пугается еще больше и
бормочет:
– Да, сейчас, конечно, только в туалет сбегаю, цистит
замучил.
Вот такой или очень похожий диалог произошел между нами. И
что же делает Маргарита Федоровна? Судя по всему, цистит – это всего лишь
предлог, чтобы удрать из кабинета. Не надев ни пальто, ни шапку, она
выскакивает из больницы, бросается опрометью через дорогу и попадает под
машину.
Все вокруг уверены, что женщина шла в кафе, чтобы купить
блинчики, но я-то теперь понимаю: она вовсе не собиралась лакомиться сладким,
она бежала совсем в другое место. Куда? А если припомнить, что за несколько
дней до смерти она привезла сюда Лялю…
Я вскочила со скамейки. Точно! То-то я удивилась, отчего же
Маргарита Федоровна велела затормозить шоферу у кафе, на противоположной от
клиники стороне. Сначала подумала, будто дама боится столкнуться с коллегами из
больницы… Но нет! Она повела ребенка в другое место, не к себе на работу. А
куда? И зачем? Где ждал ее Ежи?
Был только один способ ответить на все многочисленные
вопросы, и я поехала опять в больницу, где работали Отрепьев и Маргарита.
Встав у входа в клинику, я повернулась к двери спиной и
стала рассматривать ряд домов, стоящих напротив. Так, двухэтажный особнячок,
возведенный в начале двадцатого века, кафе, длинное пятиэтажное блочное здание,
и довольно большой дом из светлого кирпича. Куда же спешила Маргарита
Федоровна, к кому торопилась с сообщением о моем визите? В кафе, где торгуют
вкусными блинчиками? Ну это вряд ли.
Я перешла по подземному переходу шоссе и вышла прямо у
двухэтажного особняка. На его фронтоне висела вывеска «НИИсибдорком». Я
задумчиво оглядела домик. Может, сюда? Или в блочную пятиэтажку? Она тоже не
жилая. В ней находится целая куча контор…
Постояв в задумчивости, я повернулась и побежала к
кирпичному дому. Нет, думается, Маргарита Федоровна торопилась туда. Вряд ли
она бы рискнула привезти девочку к кому-нибудь на работу. Впрочем, вроде они
должны были встретиться с Ежи?
В полной растерянности я обошла здание. Тут, похоже, много
квартир, заглянуть надо в каждую. Понимаю, что идея глупая, но других-то у меня
нет! Но под каким предлогом просить людей открыть дверь?
Так ничего и не придумав, я пошла к метро и наткнулась на
плакат «Всегда должен быть выбор! Москвичи, голосуйте на выборах за депутатов
Городской думы».
Надо же, а я и не знала, что в это воскресенье выборы!
Внезапно в голове мелькнула идея, я засмеялась и заспешила
домой. Следует хорошо подготовиться к спектаклю.
Глава 27
Пришлось потратить почти весь вечер на создание
«документов». Сначала я сделала на компьютере бланки. Они получились как
настоящие, очень красивые. Разлинованные бумажки, а сверху шапка: «Штаб по
выборам Ковалева Е. Г. в депутаты Мосгордумы». Фамилия мужика, желавшего
сходить во власть, была настоящей. Более того, в моем распоряжении имелась
сорванная со стены листовка с фотографией претендента и его краткой биографией.
Я внимательно изучила сведения, которые кандидат решился обнародовать. Так, в
свое время он трудился в райкоме комсомола, затем работал секретарем партийной
организации на заводе. Вполне хорошее начало для карьеры в приснопамятные,
социалистические времена.
Не случись в 85-м году прихода Горбачева к власти, милейший
Евгений Григорьевич пошел бы вверх по служебной лестнице и закончил где-нибудь
в горкоме партии, может, даже заведующим отделом… Личная «Волга» с шофером,
дача в ближайшем Подмосковье, продуктовый спецпаек, дети, учащиеся в МГИМО… Что
еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость? Но жизнь сложилась
иначе, система райкомов рухнула, погребя под обломками сотни партийных
функционеров. Однако Ковалев выжил. Более того, защитил сначала кандидатскую,
потом докторскую диссертации, стал яростным демократом и сейчас являлся членом
партии Немцова.
Я пропустила листовку с портретом толстомордого кандидата
через сканер и включила принтер. Стопка «прокламаций» росла, а я тем временем
разбирала карманные календарики с фотографиями кошек и собак, купленные в
ларьке «Союзпечати» за копейки. Давно заметила: получив даже самый крохотный
подарочек, люди становятся добрее.
На следующий день ровно в восемь вечера я позвонила в
квартиру номер один кирпичного дома. Время обхода я выбрала не случайно. Как
правило, после семи москвичи прибегают домой, в особенности сейчас, когда
холодная, снежная погода не располагает к длительным прогулкам. Это летом
хочется ходить по проспектам, лакомиться мороженым и сидеть на лавочке. Сегодня
же, закутавшись в дубленки и шубы, народ летит на теплые кухни к чайникам с
обжигающим напитком и включает боевики.
Дверь распахнулась без всяких вопросов. На пороге стояла
бабка, качающаяся от старости.
– Вам кого? – дребезжащим голосом поинтересовалась она.
Я выставила вперед разграфленные листы:
