– Ох! Гололедица проклятая! Никак ты ушибся, милок! Сразу-то
не вскакивай, на холодном пользительно для здоровья сидеть после шлепка. Я вон
задницы совсем не чую, а посильней твоего навернулась!
– Иди на…, – простонал мужик, – ногу, кажется, сломал.
Медики принялись хлопотать вокруг упавшего.
– И че, – удовлетворенно поинтересовался мент, – точно
сломал? Один из врачей кивнул.
– В Склифосовского повезем, вот уж не повезло парню. В ДТП
царапину заработал, а потом навернулся, ну-ка, помоги нам его на носилки
положить.
Тощий милиционер хмыкнул, но подошел к упавшему и взял его
за плечи. Объединенными усилиями парни подхватили пострадавшего. Здесь, чтобы
вы хорошо поняли суть произошедших потом событий, следует сделать небольшое
отступление.
Не так давно в Москву приезжала делегация от лондонской
мэрии. В качестве подарка для жителей столицы России она привезла несколько
машин «Скорой помощи», оборудованных на западный манер. О презенте раструбили
все телепрограммы, они же и показали его. Внешне эти выкрашенные в белую краску
микроавтобусы не слишком отличаются от наших, но начинка у них другая. Я совсем
не разбираюсь в медицинской аппаратуре, поэтому не знаю, насколько подаренные
машины хорошо оснащены, но у них вместо носилок – каталка. Наши медики, забирая
больного, кладут его на железку, прикрепленную к ручкам, и ставят внутри
«рафика» на полозья. Англичане же выкатывают весьма удобный стол, покрытый
одеялом, и потом вталкивают его в фургон «Скорой помощи». Честно говоря, не
знаю, какой вариант лучше, но это сейчас не повод для размышлений. Просто к
месту происшествия сегодня прибыла одна из подаренных машин. Несчастного парня
со сломанной ногой уложили на каталку, фельдшер взялся за ручки, толкнул… И тут
произошло непредвиденное. То ли лондонские врачи умеют лучше наших обращаться с
катающимися предметами, то ли в туманном Альбионе никогда не бывает гололеда и
поэтому колесики у каталки оказались не резиновыми, а железными, то ли зарплата
московских медиков настолько мала, что они экономят на питании и в результате
совсем ослабели, но факт остается фактом: врач не удержал сооружение, и оно,
подпрыгивая на неровностях, понеслось по идущему с небольшим уклоном шоссе.
Милиционер и парни в белых халатах на секунду разинули рты,
а потом кинулись следом. За ними побежали и мы с молодой женщиной, сзади
ковыляла стонущая бабка.
– О господи! Создатель милостивый! Разобьется насмерть!
Несчастный водитель орал, мы гуртом пытались поймать
тележку, но она летела быстрее преследователей. Проезжавшие мимо машины гудели
и останавливались. Один из шоферов высунулся в окно и заверещал:
– Кино снимают, да? Про мистера Питкина в больнице? Ну вы,
ребята, даете, прямо на дороге!
Никто из нас не обратил внимания на идиотские речи. Дорога
сделала крутой поворот, каталка не вписалась в него и со всего размаху
врезалась в стену дома. С ужасающим воплем пациент скатился на асфальт. Мы
бросились к нему.
– Эй! – кричал забывший об обиде милиционер. – Эй, ты как,
жив?
– … – ответил шофер, – кажется, руку сломал.
С огромными предосторожностями мы положили несчастного на
тележку. Я придерживала его и впрямь сломанную руку, молодая женщина ногу,
милиционер с врачами толкали каталку. Шофер матерился, а мы молчали. Честно
говоря, я не знала, что тут можно сказать. Вроде не тринадцатое число, не
пятница и не понедельник, опять же никаких черных кошек в радиусе километра не
видно…
Очень аккуратно мы запихнули страдальца в «Скорую». Врачи
утерли пот, поручкались с ментом, вежливо кивнули нам, влезли внутрь машины,
водитель газанул…
– Да уж, – покачал головой сержант, – случается же…
Закончить фразу он не успел, потому что раздался визг, лязг,
грохот.
– Блин, – взвыл мент, – такого не бывает! Расскажу ребятам –
никто не поверит! Гляньте, девки, вот…, так…!
Я уставилась на проспект. Несчастная «Скорая» не успела
отъехать и ста метров, как в нее врезался грузовик, огромный, с вертящейся
емкостью сзади, бетономешалка или цементовозка, в общем, одна из пугающе
огромных машин, помогающих строителям. Не сказав ни слова, мы кинулись вперед.
Милиционер и оказавшиеся абсолютно целыми врачи с шофером принялись монтировкой
отгибать погнутую дверь машины «Скорой помощи». Внутри салона стояла пугающая
тишина.
– Кажись, намертво убился, – выкрикнул мент, – ну и непруха
парню сегодня!
Шофер бетономешалки, белый от страха, трясся и приговаривал:
– Я не хотел, так случилось!
Наконец покореженные створки распахнулись. Перед глазами
предстало душераздирающее зрелище. Каталка накренилась набок, пострадавший
лежит на полу, лицом вниз, абсолютно тихо и молча.
Медики переглянулись. Милиционер откашлялся и хриплым
шепотом поинтересовался:
– Слышь, паренек, ты как себя чувствуешь? На мой взгляд,
глупей вопроса трупу не задать. Ответа, естественно, не последовало.
– И что делать? – растерянно поинтересовался отчего-то у
меня один из фельдшеров.
– Не знаю, – пробормотала я, – милицию вызывать не надо, она
уже тут, хотя, на мой взгляд, от этого мента сейчас мало толку!
Внезапно парень затрясся и поднял голову.
– Жив? – заорали все. – Молодец! Не волнуйся, сейчас
поднимем.
– Ты только не дергайся, – суетились врачи, – уже другая
машина едет.
– Может, его до Склифака лучше на руках отнести? – задумчиво
спросил сержант. Шофер внезапно сказал:
– Ребята, вы будете смеяться, но я сломал другую ногу!
Секунду все стояли молча, потом согнулись от хохота.
– Ой, не могу, – стонал мент, – как он на каталке несся!
– Бац и об стенку, – вторил фельдшер.
– Нога, рука, опять нога, – заливался второй доктор.
Мы с молодой женщиной и бабкой тоже захихикали, но громче
всех ржал покалеченный парень.
– Что тут происходит? – раздался властный голос.
К месту происшествия прибыла еще одна патрульная машина.
Сержант всхлипнул и попытался ввести коллег в суть дела:
– Вот этот сначала чуть бабку не сшиб, а потом сломал ногу и
руку. Затем в «Скорую» цементовоз вломился, так парню вторую ногу повредило.
Ой, умру сейчас!
Двое лейтенантов переглянулись.
