Но у всех этих медикаментов есть одно общее качество: они
наносят значительный, а порой непоправимый вред человеческому организму.
Например, только анаболические стероиды «бьют» по двадцати двум зонам тела
спортсмена. У женщин начинается облысение, у мужчин увеличивается простата,
гепатит поражает печень у обоих полов. Камни в почках, высокое давление,
дребезжащий голос… Список можно продолжить. Естественно, допинг запрещают,
имеется куча тестов для того, чтобы выяснить, употреблял ли спортсмен тот или
иной препарат. Многих, кстати, дисквалифицируют, но только на их место мигом
приходят другие.
– Зачем же спортсменам себя калечить? – ошарашенно
поинтересовалась я. Таисия Федоровна вздохнула.
– Люди гибнут за металл. Все очень просто, деньги. В
советские времена спортсмены отлично зарабатывали, имели квартиры, машины,
дачи… Прибавьте к этому всенародную любовь к тому, кто добыл для страны золотые
медали. Ну а сейчас просто получают огромные призовые. Знаете, несколько лет
назад никто из родителей не вел своих сыновей в хоккей, казалось непрестижным
гонять шайбу по льду. Но потом хоккеистам разрешили выезжать на Запад, в
газетах замелькали суммы их контрактов… Теперь в детских школах хоккея отбоя
нет от мальчишек. Все хотят, как Павел Буре, иметь миллионы.
– Уж не знаю, согласилась бы я губить свое здоровье даже за
очень большие деньги!
Таисия Федоровна грустно улыбнулась:
– Милая Виола, вы взрослый человек, а спортсмены глупые
дети, к тому же излишне азартные и в силу молодости беспечные. Мало кто из них
задумывается о старости. Основная масса наивно полагает: да, кое-кому делается
плохо от приема лекарств, но со мной такое никогда не произойдет! Разочек
уколюсь, получу чемодан денег и лавровый венок. Глупые, наивные и очень
честолюбивые, жадные, желающие заработать все и сразу. – Она помолчала и
добавила: – Во всяком случае Полина оказалась такой.
– Ваша дочь злоупотребляла допингом?
– Моя девочка, – взвилась Таисия Федоровна, – была до замужества
чистым, наивным созданием, никогда не мечтавшим о богатстве. Я воспитала ее
так, Полина довольствовалась тем, что имела. Все ее достижения добывались
упорством и потом на тренировках, пока она, на беду, не познакомилась с Ежи. О,
он совсем другой! Хитрый, умный, изворотливый и патологически жадный.
Еще учась в институте, Отрепьев начал проводить первые опыты
с допингом. Он был талантливым человеком и скоро весьма преуспел. Первым
подопытным кроликом стала Полина, плохо понимавшая, что за таблетки и коктейли
ей дает муж. Но, как говорят спортсмены, «результат попер». Чемпионаты
выигрывались легко, а главное, все пробы Полечка проходила шутя, по результатам
тестов выходило, что она побеждала честно. Ежи и впрямь оказался гениален,
созданные им препараты никак не обнаруживались.
Окрыленный успехом врач начал продавать ноу-хау и другим.
Первое время все шло просто великолепно. Но потом у совсем молоденькой
спортивной гимнастки Лены Волковой случился инсульт. Сами понимаете, что
признать факт приема препаратов не хотел никто, и дело замяли. Ежи поколдовал
над комбинациями, внес кое-какие изменения. Но спустя три месяца заболела еще
одна девочка. К счастью, она осталась жива, только полностью потеряла
способность двигаться.
Отрепьев решил не сдаваться, подобрал новый состав и дал на
апробацию Полине, которая как раз собирались участвовать в крупных
соревнованиях.
Первое место жена Ежи заработала с блеском, опередив
ближайшую соперницу почти на полминуты. В спортивном плавании, где речь идет о
долях секунды, мигом заголосили о новой звезде. Проба на допинг не принесла
никаких неожиданностей. Счастливая Полина прилетела в Москву и через три месяца
заболела… Теперь она не живет, а существует в Репневе.
Таисия Федоровна налила мне еще чаю и спокойно продолжила:
– Самое отвратительное, что, убив одну спортсменку и сделав
инвалидами несколько человек, Ежи не бросал своих опытов. Он постоянно
находился в поисках новых препаратов.
– Зачем?
– Так деньги, милая! Тренеры и спортсмены отваливали врачу,
сумевшему помочь вырвать победу, бешеные суммы.
– Как же он не боялся, что его посадят? Врач пожала плечами:
– Чувствовал свою безнаказанность. Родителям умершей
гимнастки федерация, насколько знаю, купила квартиру, чтобы те не шумели.
Вторая девочка, оставшаяся парализованной, получила денежную компенсацию.
Впрочем, Ежи, очевидно, хорошо усовершенствовал свой «коктейль», потому что
больше неприятностей у него не случалось. Хотя последнее время мы нечасто
виделись.
– Никто не поднял шум, а вы? – возмутилась я. – Ведь зять
сделал вашу дочь беспомощным человеком! Почему вы молчали? Отчего не кричали на
всех перекрестках об Отрепьеве?
Таисия Федоровна вытащила из комода сигареты.
– После драки кулаками махать никакого смысла нет. Если бы
Полина пришла ко мне посоветоваться до того, как начала пить «чудодейственное»
средство, я мигом подняла бы шум. Но после того, как Поля свалилась! Надо было
устраивать ее в хорошую больницу, лекарства, врачи… У меня таких денег нет, а
Ежи обеспечен. Вот я и поставила условие: пока он ухаживает за моей дочерью, я
молчу. Стоит ему перестать платить, пойду в редакции газет и подниму дикий шум,
журналисты обожают жареные факты.
– Наверное, все же Ежи хорошо относился к Полине, –
пробормотала я, – он приносил для нее множество новейших лекарств.
– Какая наивность, – подскочила Таисия Федоровна, – да этот
негодяй продолжал использовать бедную Полечку в качестве лабораторной мыши. Он
искал препарат, способный поставить ее на ноги. Денег хотел и славы! Но господь
все видит! Как я мечтала о его смерти!
– Но после кончины Отрепьева вы не сможете оплачивать
пребывание дочери в люксе! Ей придется переезжать домой! Или, не дай бог, стать
бесплатной пациенткой.
Таисия Федоровна осеклась, потом протянула:
– Действительно, об этом я не подумала!
Я вышла от пожилой дамы в самом дурном расположении духа.
Ляли здесь нет, и Ежи никогда бы не привез ее сюда. Отрепьев очень хорошо знал,
как к нему относится теща. Так куда подевалась девочка?
Пока в голове крутились мысли, ноги несли меня в
издательство. На этот раз охранник улыбнулся мне и неожиданно сказал:
– Здравствуйте, давно не заглядывали, новенькое написали?
Я почувствовала невероятную гордость. Вот оно как, секьюрити
посчитал меня настоящим писателем. Стараясь сохранить невозмутимый вид, я небрежно
ответила:
– Да нет, несу заглавия на книгу.
