– Ваняша, пошли!
– Чего с ним? – засуетился мальчик, как всегда, выкрикивая
слова во весь голос. – Напился, да? Нажрался, как свинья?
Все сидевшие в зале мигом повернули головы в нашу сторону. Я
волокла Олега к двери.
– Ой, как напился, – причитал Ванька, – давай его по балде
ё…, он в себя придет. Бабка так всегда с дедом делала, пока тот не помер!
Сами понимаете, что больше всего мне хотелось надавать
Ваньке оплеух, но руки были заняты Олегом.
На улице я прислонила Куприна к стенке поликлиники и принялась
ловить машину. Но водители, притормозив, наталкивались взглядом на «стекшего»
Куприна и мигом нажимали на газ. Издали Олег смахивал на пьяного, и никто не
хотел иметь с ним дело. Наконец остановились разбитые «Жигули».
– Куда? – деловито осведомился небритый мужик.
Я обрадованно сообщила адрес.
– Не, – протянул дядька, – далеко, и потом, он чего, пьяный?
– Домой хочу, – заныл Ванька, – жрать охота, замерз весь…
А-а-а, спать… а-а-а, жрать…
– Садись, – буркнул водитель, – двести рублей!
Он заломил, на мой взгляд, большую сумму, но делать было
нечего. Я втолкнула в салон Олега, посадила Ваньку, рухнула около него на
заднее сиденье и вздохнула… Кошмарный вечер подходил к концу, зуб удален, скоро
окажемся дома.
Внезапно Олег захрапел.
– Эк твоего папку разбирает, – ухмыльнулся шофер, вертя
баранку, – здорово погулял, отдохнул на славу.
– Это не мой папка, – возмутился Ваняша.
– А кто? – полюбопытствовал водитель.
– Сосед мамкин.
– Понятненько, – хмыкнул дядька, – а папка где? В
командировке небось?
– Не знаю, – грустно ответил Ваняша, – он от нас сбег, бабка
говорит, что папанька у ё… матери за углом живет!
Водитель чуть не въехал в угол дома, потом покачал головой,
но ничего не сказал, и дальнейший путь мы проделали молча. Притомившийся Ваняша
навалился на меня всем телом, изредка бормоча:
– Спать охота.
Когда я протянула мужику две розовые бумажки, он буркнул:
– С тебя полтинник.
– На двести договаривались.
– Ладно, стану я с бабы-одиночки рубли сшибать, на других
доберу.
Потом он помог дотащить Олега до лифта, всунул моего мужа в
кабину и вздохнул.
– Эх, бабы! Дуры вы! За фигом тебе алкоголик? О сыне
подумай, идиотка!
Я молча ткнула пальцем в кнопку.
– О каком сыне надо думать? – неожиданно отозвался Олег.
Но я промолчала, Ванька тоже тихо стоял у стены. Все-таки и
от него бывает польза. Сегодня, например, я сэкономила полторы сотни.
На следующий день утром я тщетно пыталась разобраться в
Ямских улицах. Первая, вторая, третья… Про девятую никто из аборигенов даже не
слышал. Все спрошенные только недоуменно пожимали плечами. Наконец одна женщина
воскликнула:
– Милая, вы не туда приехали!
– Как это? – растерялась я. – Вот же они, Ямские улицы, одна
за одной идут.
– Правильно, Ямские, а вам, очевидно, надо улицу Ямского
Поля!
Я уставилась на бумажку, где был записан адрес. И правда!
Улица Ямского Поля.
– Разве это не одно и то же?
– Нет, конечно, – засмеялась женщина, – все путают.
Пришлось опять возвращаться к метро и плутать уже в другом
квартале. Наперекор всякой логике улочки шли не по порядку. Обнаружив нужную, я
обрадовалась словно щенок, получивший печенье, но, как оказалось, зря. Теперь
предстояло найти строение шесть. Ну почему бы не пронумеровать дома просто:
девятнадцать, двадцать? К чему писать на табличках 18/1, 18/2? Наверное,
специально, чтобы запутать людей.
Я бродила между совершенно одинаковыми пятиэтажными
зданиями, построенными в начале двадцатого века. Сделав третий круг, нашла
наконец дом.
Подъезд оказался открытым, лестница – грязной. Никакой
надежды застать дома Таисию Федоровну не было. Часы показывали два, пожилая
дама могла утопать в поликлинику или магазин.
Я позвонила в дверь. Тишина! Повторив попытку, я глянула на
циферблат. Так, что делать? В пять часов я должна быть в издательстве со
списком названий…
Вдруг дверь распахнулась.
– Вы ко мне? – весьма любезно спросила маленькая, опрятная
старушка ростом чуть повыше таксы.
– Можно Таисию Федоровну?
– Проходите, голубушка, – улыбнулась хозяйка, – давно жду!
Обещали-то к часу!
Поняв, что мать Ежи приняла меня за кого-то другого, я не
стала разубеждать ее, а, сняв куртку и ботинки, отправилась в комнату.
– Вот, – показала дама на огромную люстру с хрустальными
подвесками, – можете приступать, только аккуратно, если разобьете чего, так и
останется дырка, теперь подобных светильников не делают, этот от моей матери
остался. Ну да Елена Федоровна говорит, что вы аккуратная!
Я посмотрела на каскад висюлек и вздохнула.
– Уж извините, но я не мою люстры.
– Как же? – изумилась Таисия Федоровна. – Но моя сестра
утверждает, что вы ловко справились с ее осветительными приборами.
– Я пришла совсем по другому вопросу.
– Какому?
Я замялась, с чего начать? Похоже, квартира тут большая.
Может, Ляля спокойно спит в одной из комнат? Честно говоря, я очень надеялась
найти девочку здесь. Как только узнала, что у Ежи жива мать, сразу поняла:
кардиолог привез Ляльку сюда! Лучшего места для девочки ему не найти!
– Что случилось? – настаивала Таисия Федоровна.
– Я пришла узнать, как самочувствие Ляли…
– Кого?
– Лялечки.
– Это кто?
– Девочка, которая у вас живет. Вообще-то, ее зовут Ольга,
но все обращаются к ней Ляля.
– У меня ребенок, тут? – изумилась Таисия Федоровна.
– Да, ее привел Ежи Варфоломеевич.
– Боже, какая глупость!
