Аська откинулась на подушку, по ее лицу разлилось
умиротворение. Я пошла к двери.
– Стой, – донеслось из-за спины. Я обернулась.
Ася, снова бело-синяя, с мрачно горящими глазами,
торжественно произнесла:
– Не забудь, ты поклялась.
– Не волнуйся, – ответила я и собралась уходить.
– Погоди!
– Что еще?
– Видела когда-нибудь тело того, кто погиб под колесами?
Имей в виду, это жуткая смерть! Помни о клятве, ты не можешь теперь меня
обмануть! – пригрозила Ася.
Не говоря ни слова, я вывалилась в коридор. В душе боролись
самые разнообразные чувства. С одной стороны, безумно хотелось отдубасить
подругу, надавать ей зуботычин, с другой, было жалко глупую Аську, влипшую в
невероятную историю. И еще Ляля! Вдруг ребенку грозит опасность. Аська сгоряча
ляпнула про разборку на органы, но я-то знаю, что эта страшная вещь и впрямь
может случиться с девочкой, хотя оказаться в руках у педофила еще хуже…
В полном смятении, с мыслями, разбегающимися в разные
стороны, я отправилась домой. Олег небось опять явится за полночь, забьюсь в
кровать и пораскину мозгами спокойно, приму ванну, лучше всего мне думается в
теплой воде.
Мечтая о том, как погружусь в ароматную пену, я открыла
дверь, споткнулась о нечто, стоящее почти на пороге, и ахнула. Весь коридор был
заставлен коробками и завален узлами.
– Эй, есть тут кто-нибудь? – заорала я. – Что у нас
происходит? Мы переезжаем?
В ответ – тишина. В полном недоумении я отправилась в ванную
мыть руки и обнаружила там еще пару полосатых сумок и маленького мальчика лет
шести, самозабвенно пускавшего кораблики.
– Ты кто? – совсем растерялась я.
– Ваня, – ответил ребенок, расплескивая в разные стороны
воду.
– В гости пришел?
– Нет, живу тут.
– Где?! В ванной?
– Не-а, в комнате.
Окончательно обалдев, я вошла в кухню и увидела около плиты
толстую бабульку в ярко-синем байковом халате. Огромной вилкой старуха
перевернула на сковородке отвратительно жирный кусок мяса и заорала:
– Ваняша, топай жрать!
Послышался легкий стук, и мальчик, мокрый с головы до ног,
влетел на кухню. Не говоря ни слова, он влез на стул. Бабка грохнула перед ним
тарелку, доверху набитую толстыми, как бревна, макаронами. На вершине горы
покачивалась свиная отбивная. Светлое мясо обрамлял толстый слой сала. На мой
взгляд, не лучший ужин для ребенка.
Мальчик схватил бутылочку с кетчупом, вытряхнул густую
красную массу на макароны, уцепил жирный кусок пальцами и, игнорируя положенную
возле тарелки ложку, принялся быстро-быстро жевать. Впрочем, я на его месте
поступила бы точно так же. Попробуйте-ка подцепить чайной ложечкой макароны и
отбивную, живо поймете, что лучше есть мясо руками!
Ни бабка, ни внучок не обращали на меня никакого внимания,
вели себя так, словно находились одни. Я тихонечко вышла на лестницу и
посмотрела на дверь снаружи. Может, я ошиблась и попала не в свою квартиру? Но
нет! Получалось, что я живу тут вместе с непонятной парочкой и в окружении
узлов.
– Чего стоишь? – раздалось сзади.
Я обернулась. Олег, потный и красный, выходил из лифта,
держа в руках огромную коробищу. Судя по доносившемуся звяканью, в таре
находилась посуда.
– Ты дома?!
Олег, отдуваясь, поставил короб на пол, вытащил сигареты и
ответил:
– Пока нет, ты же видишь, я стою на лестнице, но, вероятно,
через пару минут окажусь внутри квартиры.
Я облокотилась о перила. Олег медленно, но верно
превращается в зануду. Может, у него начинаются необратимые старческие процессы
в мозгу? Хотя, скорей всего, отпечаток наложила профессия. Попадались ли вам на
глаза когда-нибудь милицейские протоколы? Знаете, там никогда не пишут: на шее
золотая цепочка, а в бутылке вода. Нет, менты поступают по-другому, данная
фраза на их суахили прозвучит так: на шее цепочка из желтого металла, похожего
на золото, в бутылке жидкость без цвета и запаха, предположительно вода. Даже
если на месте преступления обнаружат наглухо закрытую заводской пробкой бутылку
боржоми, в протокол внесут: «Поллитровая стеклянная емкость с этикеткой
„Боржоми“, внутри бесцветная жидкость, похожая на воду».
В конечном итоге это правильно, выводы должны делать не
оперативники, а эксперты и следователи. Но, общаясь таким образом на работе,
Олег приходит домой, где продолжает разговаривать таким же диким образом.
На вопрос: «Купил свежий батон?» – он преспокойно отвечает:
«На первый взгляд, да, но точную дату выпечки не назову».
Позавчера он довел нас с Томочкой до нервной икоты. Мы
купили новый кран на кухню, такой, который следует поднимать и поворачивать в
разные стороны, чтобы добиться нужной температуры воды. До сих пор у нас был
самый обычный смеситель, и мы с Томуськой принялись крутить новинку и обсуждать
ее качество. Олег спокойно пил кофе. В какой-то момент он оторвался от чашки и
задумчиво сообщил:
– У меня есть кое-какие предположения в отношении данного
агрегата.
Мы с Тамарочкой повернулись к нему.
– Видите сверху два кружочка: красный и синий? – продолжил
мой муж.
– Да, – ответила я.
– Так вот, если повернуть рычаг в сторону красного, –
невозмутимо произнес Олег, – из него, вероятно, потечет горячая вода.
Пару секунд стояла тишина, потом Томуська, давясь от
рвущегося наружу хохота, пробормотала:
– Кажется, Никитка заплакал, пойду проверю. Я посмотрела на
Куприна, продолжавшего с довольным видом вкушать кофеек, и не утерпела:
– А у меня имеется не предположение, а уверенность.
– В чем? – спросил Олег.
– Знаешь, если повернуть сей кран в сторону синего кружочка,
из него стопроцентно хлынет холодная вода!
Какое-то мгновение Куприн пялился на меня, потом резко встал
и спросил:
– Издеваешься, да? Дураком мужа считаешь?
– Кто, я?
– Ты, ты.
Обиженно сопя, он пошел к двери, но на пороге обернулся и
возвестил:
– Кстати, насчет стопроцентно льющейся холодной воды ты дала
маху.
– Это почему?
