— А член партии, — подхватил Котов, — кто же знал?
— Он, — Сергей полез в пачку за следующей сигаретой, — Коваленко знал, или по крайней мере, догадывался. Я прав? — повернувшись к Шадурскому, спросил он.
— Предполагал, — угрюмо подтвердил он.
— Вот видишь, — усмехнулся Сергей. — Предполагал. Значит, надо было…
— Что надо было? — Саня тоже начал понемногу заводиться. — Скакать в контору? Так он, уверен, первым делом туда и ломанулся, — посмотрел на Деда. Тот молча кивнул. — Может, в ФСБ? Там бы с ним не меньше недели разбирались, и то исключительно в том случае, ежели бы поверили. Надеюсь, ты не забыл, это именно они в прошлом году грохнули Режиссера, исполнители даже премию получили. Тогда куда, в милицию, в министерство сельского хозяйства, в театр кукол, куда?
— Ко мне, вернее, к нам, — Волков заглянул в чашку и обнаружил, что она пуста. — Кому еще кофе?
— Всем, — Котов вернулся на место и, развалившись в кресле, развязно закурил. — Парень поступил, как счел нужным, то есть попытался решить все проблемы самостоятельно. Получилось.
— Это точно, — кофейный аппарат зашипел и начал плеваться. — Еще как получилось.
— А вот теперь, как сделать Игоря с напарником, как его там?
— Кирилл.
— Как сделать Игоря с Кириллом непричастными ко всей этой оперетте? Вопрос, однако.
— Чертов реваншист, — Сергей поставил перед Шадурским чашку, тот поблагодарил коротким кивком. — В середине девяностых Коваленко насадил на перо один умелец на Северном Кавказе, едва успели эвакуировать.
— И чего? — сделав богатырский глоток, полюбопытствовал Саня.
— Ничего, оклемался маленько, потом целый год учился как следует работать ножом. Постоянно пропадал в залах, даже в Питер ездил к какому-то Яхонтову. Выучился-таки, разыскал того джигита и разделал как тушу.
— У него, действительно, классно получалось, — согласился Шадурский — Что теперь?
— Теперь, — Волков указал чашкой на Котова, — он скажет.
— Будем пытаться выправить ситуацию. Сергей правильно сказал, надо было прийти к нам не после, а до.
— А я о чем?
— Но, — тут Саня сделал паузу. — Неизвестно, какие прихваты у этого полковничка по нашей конторе. Запросто могла случиться протечка. И вот тогда…
— Это точно — согласился Дед.
— Где сейчас этот ваш красавец?
— На квартире.
— В Кунцево?
— Обижаешь, в Медведково. Спит связанный.
— Надеюсь, не один?
— Под охраной.
— Отлично. Будем работать.
— Какие мысли, Саня? — поинтересовался Волков.
— Простые как жопа в огороде, ваша светлость. Думаю, стоит попробовать поторговаться с отчизной, если будет, чем.
— То есть шантаж?
— Именно. Только разговаривать с Родиной буду не я и не ты, мы для этого просто мордами не вышли. Пойдет кто-нибудь из взрослых.
— Что будешь делать?
— То и буду. Сейчас мы с Квадратовым смотаемся в Медведково, пообщаемся с этим кексом. Сыграем с ним в одну старую игру.
— В доброго полицейского и злого полицейского?
— В злого и очень злого. А потом дадим ему попробовать одну очень вкусную штуку.
— Так, его вроде, уже допрашивали, — заметил Шадурский.
— Это, — Котов презрительно указал толстым, как сарделька, мизинцем в сторону компьютера, — не допрос, а слезы еврейского народа. Он мне, сука такая, расскажет, с кем в нашей управе плотно контачил, с кем бизнесом за кордоном занимался, кому подарки оттуда возил и многое, многое другое. Короче, работы на целый день, если не больше.
— Мы ему вчера «Зомби» вводили, — напомнил Георгий.
— Не страшно, эта штука совмещается с чем угодно…
— Не забудьте личики прикрыть, — напомнил Волков. — Его еще в контору сдавать придется.
— Не изволите беспокоиться, ваше преосвященство, — Саня потянулся к телефону. — По дороге заедем, купим маски поросят. Але, это директор по связям с общественностью? — заверещал он в трубку. — И тебе того же. Одевайся и с вещами на выход. Куда-куда, в «Детский мир», а потом на съемку. Нет, не девок снимать, а кино. И Лехе скажи, пусть тоже готовился.
* * *
Где я, черт подери? Где-где, понятно где, не в санатории. Когда застилавший глаза туман немного разошелся, я без успеха попытался приподнять голову и принялся глазеть по сторонам. Комната, окрашенные белой краской стены, тусклая лампочка под потолком, окна с решетками, койка и я в ней. Впрочем, если решетки на окнах, то это уже не комната. Квадратная тетка в белом халате, вынырнув из темноты, подошла поближе и склонилась надо мной. Густо накрашенные губы зашевелились, только я ничего не услышал.
— …больной? — вот, и звук наладился.
— Попить дайте, — проскрипел я.
— Сейчас, — и ушла, впрочем, скоро вернулась. Сунула руку пол подушку и с легкостью приподняла мне голову.
Я принялся жадно пить из алюминиевой кружки, стуча зубами о края. Никогда не думал, что вода может быть такой вкусной.
— Спасибо, — прошептал я и откинулся назад, усталый, как будто целый день таскал на горбу мешки с цементом.
Так и валялся без движения, пока не пришел врач. Дальше все, как всегда: язык, пульс, «дышите — не дышите», сердце, зубы, живот, перья, уши, хвост, анализы.
— Что со мной, доктор?
— Ничего страшного, просто немного съехала крыша, — успокоил меня врач, похмельного вида мужичок в несвежем халате поверх форменного кителя. — Наркотой балуешься?
— Нет.
— Честно?
— Ей-богу.
— Вот, и здорово. У тебя, судя по всему, просто нервное истощение. Это лечится, — и уже на выходе вдруг спросил: — А выпить хочешь?
— Очень, — сознался я. — Но не буду.
— А я бы все равно не дал.
У меня началась богатая событиями жизнь. Днем я валялся под капельницей, глотал какие-то таблетки, получал болезненные уколы в задницу, дремал. Неохотно и через силу пытался что-то проглотить. По ночам начинались кошмары, даже не они, а непонятно что, тягучее и бессмысленное.
Вот я, беззвучно разевая рот, несусь в атаку. В доспехах, шлеме с перьями, короткой, похожей на мини-юбку, тунике. С круглым щитом и коротким мечом. Справа и слева — точно так же одетые бойцы (один из них, Саня Коновалов — почему-то с ручным пулеметом Калашникова), слоны, тигры и громадные боевые псы в стальных шипастых, ошейниках.
Я же, но уже не в пешем строю, а верхом. Прижавшись к гриве, нахлестываю коня, а погоня приближается, Не представляю кто это, но ничего хорошего от встречи не жду.
