В гавань один за другим важно входили десантные корабли. Серые громады причаливали к бетонным монолитам пирсов, носовые аппарели медленно распахивались, как рты выброшенных на берег гигантских рыб. Из чрев этих стальных гигантов, лязгая траками, выезжали боевые машины морской пехоты.
Глава 5
Свой — чужой
Самое неблагодарное занятие — это строить планы на будущее, и дело не в мистике или обывательских предрассудках; просто, видимо, существует неучтенный мировыми светилами от науки всемирный закон невезения. Другого ответа для себя Раджа просто не видел. Ведь он все сделал блестяще — ликвидировал телохранителя, «выключил» сирийца, потом в спокойной обстановке провел технологический процесс по превращению того из живого человека в биоробота — зомби. Аль Нулис на удивление без последствий перенес инъекцию и процесс внушения, и теперь араб полностью находился во власти израильского разведчика; тот даже «поставил» своему подопечному кнопки «вкл» и «выкл» из редких фраз мертвого языка иудеев идиша, чтобы полностью исключить возможность несанкционированного запуска живой бомбы.
Все сделал, все учел. Он уже знал, где находится одна из оперативных касс террористов — правда, чтобы получить счета и наличку, необходимо личное присутствие сирийского бизнесмена, но это мелочи, ведь он его контролировал полностью. Оставалось лишь вылететь из Грузии в Крым. И… вот тут срабатывает этот гребаный закон невезения. Вылететь из Тбилиси невозможно: русская авиация, уничтожая самолеты грузин, заодно взорвала подстанцию, выведя, таким образом, из строя международный аэропорт. Вот, что называется, «видит око, да зуб неймет», — скрипел зубами Раджа, вне себя от ярости и бессилия. Но как настоящий профессионал он не впадал в апатию, а мучительно искал выход. Мозговой штурм в одиночку — занятие, по напряжению и энергозатратам сравнимое с многочасовой тренировкой в тренажерном зале.
В первую очередь пришлось избавиться от Ираклия. От трупа телохранителя стал исходить неприятный запах, что могло привлечь внимание посторонних. Убрать его для бывшего спецназовца не было проблемой — расчлененкой занимаются не только маньяки, — куда сложнее было выбраться из города, а затем из страны, охваченной войной. Ведь в любой момент мог появиться компаньон Аль Нулиса Димурия Пааташвили. Генерал имел серьезный вес в столице, и это могло сильно осложнить продолжение операции.
«Нужно выбираться, но как?» Вариантов было несколько. Связаться с местной резидентурой или обратиться к Туристу. Оба варианта были вполне эффективными, но также имели серьезные недостатки. Во-первых, это било по репутации Раджи, а во-вторых, при отчете руководству резиденты обязательно приписали бы себе успех операции — а, как считал, агент, он уже достаточно прослужил в «Моссад», чтобы, как какой-то безусый пацан, не таскать из огня каштаны для других.
«Это мой бенефис, даже если он будет последним в карьере», — размышлял про себя Раджа, сидя в кресле и рассеянно перебирая пальцами клавиатуру ноутбука. Работа с компьютером мобилизовала его сознание и, как хитрая отмычка, помогала открыть сложный замок возникшей загадки. Так бывало неоднократно — и, к удивлению самого разведчика, случилось и в этот раз. Попав на один из военных сайтов, Раджа вспомнил о двух израильских генералах, которые проживали в этой гостинце, а затем куда-то исчезли, оставив за собой номер. Вчера они вернулись, «занятый» своими делами разведчик не удостоил их своим вниманием, а сейчас удивился подобной беспечности. В конце концов, они — военные, и к тому же евреи. А у евреев за многие сотни лет так называемой цивилизации на уровне генетического кода заложилось понятие — помощь соплеменнику.
«То, что подчас сложно сделать одному, трое сделают с легкостью, — воспрял духом Раджа, вспомнив вовремя, что зарядил микрофонами не только номер сирийца, но также не обошел вниманием жилище соплеменников. — Неплохо бы выяснить настроение господ генералов», — пальцы агента «Моссад» с проворством пианиста-виртуоза забегали по клавиатуре ноутбука…
Ицхак Каплан сидел в кресле перед стеклянной дверью балкона и смотрел на величественный пейзаж Кавказских гор, грея в ладонях бокал с выдержанным грузинским бренди. За окнами стояла изнуряющая летняя жара, а здесь, в номере, кондиционеры обеспечивали приятную прохладу.
Впрочем, ни глоток бренди, ни комфортный для тела и души климат, ни пейзаж, достойный кисти величайших художников, не радовали старого солдата. Военными, как правило, становятся люди честолюбивые, мечтающие о подвигах как о ступенях карьерной лестницы, где маршальский жезл — всего лишь золоченая ручка от двери в другой мир. Мир славы и почитания. С возрастом многие иллюзии исчезают бесследно, отпадают, как шелуха на ветру, обнажая сущность бытия. Не ухватив заветного жезла, многие из прожженных вояк вдруг понимают, что такое незапятнанная честь. Хотя как можно не запятнаться, участвуя в кровавых бойнях? Война — поле деятельности убийц, а не праведников, кто бы и за что ни воевал. Но именно война дает индульгенцию от всех грехов.
Генералу Каплану не однажды приходилось отдавать приказы своим танкам на обстрелы населенных пунктов палестинцев и ливанцев. Он защищал свою страну, а по ту сторону границы скрывались террористы, трусливо прячущиеся среди беженцев. И даже невинные жертвы тогда казались оправданными…
«Тогда, а сейчас?» — на этот вопрос у боевого генерала не было ответа. Каплан поднес ко рту пузатый бокал и одним глотком осушил его.
— Ицхак! — в комнату стремительно вошел взволнованный генерал Шейн, он все это время провел в гостиной, не открываясь от телевизора. — Только что передали по «Евроньюс» — русские заняли Гори. Это всего в шестидесяти километрах от Тбилиси!
— Даже при яростном сопротивлении — это два часа ходу для танков, — сухо констатировал Каплан, потом вяло кивнул в сторону городских построек: — Только вот кто будет сопротивляться? Эти певуны?
— Нет, они не посмеют занять столицу. Это значит… — в голосе штабиста проскользнули нотки животного испуга. — Америка не допустит… Евросоюз, НАТО…
— Абраша, прекрати ересь нести, — будто от приступа зубной боли поморщился бывший танкист. — Оставь ее для политиков и журналистов, чтобы они этой ерундой пичкали общественное мнение обывателей. А ведь мы знаем истину, которая кроется всего в двух словах — право сильного. Французам мешал Бокаса, его обвинили в людоедстве и поместили за решетку. Можно подумать, он съел первого в своей жизни! Не устроил Норьега американцев — и все, наркобарон, пожалуйте «за решетку». Ну а чем русские хуже? Тем более там, на Западе, пресса давно талдычит, что из Афганистана через Грузию американские военные самолеты в Европу доставляют наркотики. Чем не повод?
— Они не посмеют.
— Кто-то нас убеждал, что они и за Южную Осетию не вступятся, а вступились. Еще как вступились. — Каплан поднял пустой бокал и сквозь стекло посмотрел на собеседника. На его лице заиграла лукавая улыбка. — Самое неприятное в этом деле знаешь что? В этом деле мы высвечиваемся не туристами, не бизнесменами и даже не военными советниками, посланными дружественной Грузии страной. Мы здесь всего лишь «солдаты удачи», грязные наемники. — Генерал вытащил из нагрудного кармана зарубежный паспорт и бросил на подоконник. — И не мне тебе, Абрахам, объяснять, как на войне поступают с наемниками. Чаще всего их вешают, но иногда сажают на взведенную гранату.
