«Проворно работают ребятишки, — про себя отметил Тимур. За свою жизнь он нисколько не опасался, поэтому мог себе позволить философские экзерсисы. — Наловчились за годы войны воровать людей — или, может, это генная память?»
«Гость» был надежно стреножен, когда возле его лица раздался тонкий электронный писк. Звук то удалялся, то менял направление, обвиваясь вокруг тела Тимура. «Линейный локатор», — сразу догадался советник, узнав «голос» охотника за радиомаячками. Такое чудо современной техники, конечно же, было не от абреков древности…
Как долго им пришлось идти, Вакаев не знал, так как давно сбился со счета, еще во время начала подъема в горы. Двигаться было трудно, то и дело ноги попадали в рытвины или больно ударялись о камни, а то скользили по горной крошке. Но каждый раз, когда Тимур уже был готов растянуться во весь рост, теряя равновесие, его тут же заботливо подхватывали крепкие руки, тем самым давая понять, что он гость, а не пленник.
«Ну, вот и конец нашего путешествия», — с облегчением подумал Вакаев, когда под его подошвами зазвучали ступеньки металлической лестницы, ведущей в бункер.
Проведя «гостя» в небольшое полутемное помещение, охранники быстро сняли с него атрибуты пленения и, по-прежнему храня молчание, вышли, плотно закрыв тяжелую стальную дверь.
— Салам аллейкам, — из темной глубины комнаты вышел Удав.
— И вам того же, — сдержанно ответил Тимур. Он узнал того, к кому направлялся, но это еще ничего не значило. Советник стащил с мизинца левой руки небольшой перстень с крошечным, матового цвета камнем. Кольцо он протянул Абу Юсефу, на раскрытой ладони которого лежал брат-близнец перстня.
После того как мужчины обменялись опознавательными знаками и украшения снова оказались на их мизинцах, блеклые камни, облаченные в золотую оправу, вспыхнули зеленоватым свечением. Современные технологии были куда надежней примитивных паролей или рваных банкнот. Микрочип, встроенный в перстень и настроенный на биоритмы конкретного человека, гарантировал, что посторонний не сможет воспользоваться этим знаком.
— Вам известна цель моего прибытия? — без предисловия спросил Удав. Советник утвердительно кивнул.
— Все оказалось намного хуже, чем мне обещали, — продолжил специалист по широкомасштабным террористическим операциям. — Мы должны взорвать обстановку в Чечне, показать всему миру, что вайнахи не хотят жить под пятой Кремля. Заставить Москву ввести сюда новые войска. На это выделены огромные деньги, на которые можно нанять целую армию воинов Аллаха, но как их сюда доставить, если через теперешнюю границу прорываются лишь одиночки или мелкие группы?
— Народ устал от войны, кровопролития и беспредела, — ответил Тимур. — Местной власти сопротивляются небольшие группы боевиков «джаамата», но стрельба из-за угла не дает ощутимых результатов. Эту ситуацию я пытался развернуть в свою сторону и предлагал усилить репрессии против пособников (родственников) террористов. Вплоть до расстрела заложников. Но ни министры, ни тем более президент на это ни за что не соглашаются.
Удав понимающе кивнул. Действительно, репрессии со стороны властей — лучшее средство стимулирования противостояния им народом. Еще с незапамятных времен известно: когда власти были недостаточно свирепы, эту функцию часто на себя брали повстанцы, переодевавшись в форму солдат и беспощадно расправляясь с невиновными, дабы на их примере заставить остальных взяться за оружие. Как правило, такая тактика срабатывала, но случались и сбои, как в этот раз.
— В Грозном внимательно слушают Москву, а там хорошо знают, чем может завершиться политика запугивания, — растягивая слова, проговорил Абу Юсеф. — Нужно уничтожить правительство Чечни и атаковать стратегические узлы в Грозном. Это, конечно, не вызовет народного восстания, но создаст его иллюзию, особенно для тех, кто захочет ее узреть. Проблематично лишь одно: как достать самого президента, его ведь охраняют как самую большую ценность Ичкерии.
Тимур Вакаев поймал на себе косой взгляд афганца: он был красноречивее любых слов. Прибывший в Чечню террорист хотел узнать, зачем ему нужен этот помощник и нужен ли вообще. Кадровый офицер британской разведки без труда просчитал всевозможные последствия. С одной стороны, он — единственный, кто был приближен к главе республики, с другой — свое преимущество он мог использовать только лишь как настоящий камикадзе. Застрелить или взорвать лично. Провести же смертника-шахида во дворец или непосредственно в личные покои президента он не имел никакой возможности. Для президентской охраны он был одним из свиты. Сложившаяся ситуация тут же вылилась в сознании Тимура в соответствующий его опыту и знаниям вывод: «Современные технологии позволяют сделать смертника не только из добровольца, но даже без согласия оного».
А наличие компьютерной связи и линейного локатора подсказывало советнику, что подобными технологиями Удав вполне мог обладать.
Вакаев был далек от религиозных догм мусульманского мира, а потому стать ягненком на заклание не желал.
— У меня есть вариант этой акции, — наконец проговорил Тимур. — Если для борьбы с врагами не хватает наших друзей, почему бы не привлечь их врагов?
— Говоришь мудрено, как мулла, — хмыкнул Удав, его глаза подозрительно сузились, превратившись в две тонкие щелочки, лишь белки поблескивали. — Поясни мне, убогому, свою мысль?
— Ты знаешь Султана Дадышева?
После секундной паузы Абу Юсеф с достоинством ответил:
— Он не входит в число моих кровников. — Это действительно была правда: международный террорист хорошо знал тех, кому мстил, остальные протекали как мусор в сточной канаве.
— Он — полковник спецназа, Герой России. Воевал в обеих чеченских кампаниях, — начал объяснять советник. — Командовал сперва отрядом, а позже батальном специального назначения «Конан»; кстати, этот батальон называют по позывному командира «Варваром».
— И чем же тебя заинтересовал этот герой? — с неприкрытым сарказмом спросил Удав.
— Своей биографией, — в тон афганцу ответил Тимур. — После Второй кампании, когда, по словам федерального правительства, в республике стал налаживаться мир, возникло противостояние между президентом и полковником Дадышевым. Один был перешедшим на сторону Москвы сепаратистом, ратовавшим за то, чтобы с гор спускались другие повстанцы. Второй все время боролся с сепаратистами. Разрешить этот спор могла только Москва, но там все встали на сторону президента.
Теперь Удав смотрел на своего собеседника, не скрывая заинтересованности, как губка впитывая каждое его слово. Тот подробно поведал о судьбе полковника и его отряда. Закончил свой рассказ празднованием дня рождения Кобры и чествованием заглянувшего на огонек Султана Дадышева.
— Откуда ты все знаешь?
— Я начал разрабатывать его с первого дня после моего приезда из Лондона в Москву, — не моргнув глазом, солгал Тимур, отдавая себе отчет в том, что скажи он, что о судьбе Султана Дадышева ему известно из открытых источников (газетных статей и телерепортажей), а познакомился он с опальным полковником, когда тот случайно оказался в Грозном, то такое совпадение могло бы показаться арабскому эмиссару подозрительным, и тогда Тимуру Вакаеву уж точно пришлось бы примерять пояс шахида.
