И действительно, оставшиеся сепаратисты ушли в глубокое подполье. Большое количество боевиков вышло из лесов под гарантии безопасности, которые дал нынешний президент. Основная масса, поклявшись больше не воевать против федеральных властей, налаживала мирную жизнь, но были и те, что затаили злобу и при малейшей возможности вредили. Бороться с такими можно было только как с москитами, прихлопнув во время укуса.
Сидящий напротив главного республиканского милиционера начальник местного УФСБ молчал, лишь над поверхностью листка бумаги летала шариковая ручка, изображая какую-то странную геометрическую фигуру, больше напоминающую каббалистический знак. Такое абстрактное черчение помогало чекисту думать, выстраивать прочные логические схемы. Но в данном случае сказать ему было нечего: большие системы громоздки и уязвимы, совсем другое дело — крошечные, хорошо замаскированные организации, какими сейчас являлись «джааматы», небольшие по численности группы, напоминающие разлитые шарики ртути. Агента после долгой подготовки можно было внедрить в одну из таких ячеек. Но ликвидация одной не давала возможности выйти на остальные группы, найти ядро организации. Зато сепаратисты при необходимости могли собрать «джаамат» в единый кулак, чтобы ударить — и снова разбросать серебристые шарики в разные стороны.
Победить такую систему в современных условиях одними карательными мерами было крайне затруднительно. Но выражать свои мысли вслух ни глава МВД, ни госбезопасности не решались.
— Что тут думать, — неожиданно перебил министра Тимур Вакаев. — С террористами следует бороться их же методами. Знаем, кто участвовал в налете — значит, нужно брать в заложники их родственников. В десятидневный срок бандит не сдался властям — начать расстреливать заложников. Конечно, не всех сразу, по одному, но террористы должны понять, что мы не шутим. Безжалостное лезвие страха — единственный способ усмирить упрямцев. Как это делал при царе генерал Ермолов.
При упоминании покорителя Чечни, которым в этих краях вот уже двести лет пугают детей, в кабинете повисла мертвая тишина. Все присутствующие здесь знали о ненависти советника президента к боевикам, которую он даже не пытался скрывать. Но предложенное было уже слишком.
— Такое произнести чеченцу… недостойно, — первым нарушил тишину министр образования. Пожилой мужчина в очках с толстенными линзами, в прошлом заслуженный учитель СССР, он сохранил в столь тяжелое время достоинство настоящего педагога. Сейчас, не решившись произнести слово «подло», деликатно заменил его другим термином — «недостойно».
— Тогда другой пример, — ничуть не смутился советник, — такими методами не гнушаются пользоваться алжирские спецслужбы.
— Что-то ничего не слышно о больших успехах такой тактики! — неожиданно взорвался чекист. Обычно молчаливый, сейчас он не сдержался. Терпеть не мог этого болтливого ура-патриота.
— А у вас хоть какая-то тактика есть? — насмешливо спросил советник. Судя по всему, назревал серьезный скандал.
— Кроме того, чтобы запугивать и уничтожать, нужна альтернатива, — вмешался в разговор министр экономики. — На Востоке говорят: «Загнанная крыса и льва порвать может». Зачем же каждого абрека превращать в смертника?
— Так, может, лучше каждому моджахеду выписать персональную пенсию? — съязвил советник. — Чтобы они ни в чем не знали стеснения?
— Нет, пенсию платить не надо, — спокойно парировал министр экономики. — Но на деньгах как раз и завязана альтернатива. Нам необходимо обеспечить людей работой, причем это не должна быть работа примитивная и малооплачиваемая. Нам нужно закупать новейшие технологии и готовить квалифицированные кадры. Добывая нефть, мы можем построить самые современные перегонные заводы и продавать высококачественный бензин, возвести заводы по сборке импортной бытовой техники и даже легковых автомобилей. Не говоря уже о сельском хозяйстве, где вообще нет горизонтов. Выращивать элитные породы скота, строить молочные и мясоперерабатывающие комбинаты с теми же мировыми технологиями…
— А где деньги взять на все эти фантазии? — презрительно усмехнулся Тимур, усаживаясь поудобнее на подоконник. Сейчас он попал, что называется, «в десятку»: все присутствующие знали о финансовом положении дел в республике. Москва дала «добро» десять лет не платить в федеральный бюджет налоги плюс выделила средства на восстановление. Но все эти средства были давным-давно расписаны, и даже выкроить сумму хотя бы на одну голландскую буренку, не говоря уже о заводе, было просто нереально.
— Мы можем обратиться с призывом к зажиточным вайнахским тейпам за рубежом, — в дискуссию снова вступил министр образования. Прожив длинную жизнь, он оставался по-прежнему неисправимым романтиком. — Теперь у нас другая республика, не советская и не бандитская. У нас построена самая большая в Европе мечеть. Вот пусть зажиточные нохчи, проживающие в Турции, Иордании и даже в Штатах, возвращаются на родину, помогая ее возрождать.
— Ну да, как же, дадут они денег на коров или скотобойни, — натянуто засмеялся советник, будто забыв, что половину своей жизни прожил в Лондоне. — Этим эмигрантам куда приятней давать деньги на джихад с неверными и их пособниками. Пролитая кровь врага греет душу человеку без родины.
Никто не успел возразить советнику — на столе президента зазвонил телефон с золотым двуглавым орлом на диске.
— Слушаю, — сняв трубку цвета слоновой кости, с достоинством произнес глава республики. Беседа с влиятельным собеседником продлилась около пяти минут, но собравшиеся из обрывков разговора так ничего не поняли.
Наконец президент отключился от связи и торжествующим взглядом обвел своих министров.
— Аллах услышал наши мысли и понял наши чаяния. Только что звонил наш представитель в Совете Федерации: в Грозный летит большая делегация московских чеченцев. Наши олигархи хотят своими глазами увидеть, во что в первую очередь необходимо вкладывать деньги, чтобы республика расцвела…
Ручей был почти не виден, его берега заросли высокой и густой травой, и если не знать наверняка, где он протекает, можно и вовсе не найти. Но проводник был опытным и вывел их точно к месту. Отряд благополучно пересек границу с Россией и углубился на десять километров. Но силы людей не безграничны, отдых был просто необходим.
Положив на землю автомат, Удав опустился на колени, как будто собрался совершать намаз. Раздвинув жесткие стебли травы, он припал к ручью и стал жадно пить холодную воду. Зубы заломило.
— Осторожней пейте, — встав над Абу Юсефом, негромко проговорил проводник, высокий широкоплечий детина в просторном камуфляже, поверх которого был надет разгрузочный жилет, сшитый из толстой буйволиной кожи. Он был могуч, как бурый медведь, и борода такого же цвета; автомат в руках этого верзилы смотрелся как игрушечный. Впрочем, другим проводник быть и не мог: малый да хилый за столько лет на границе просто не выжил бы. — Вода эта течет из тающего ледника и даже в самый жаркий день остается по-зимнему холодной. С непривычки можно воспаление легких подхватить.
Удав проигнорировал совет — органы дыхания у него были закаленными с раннего детства, когда еще жил в горном Афганистане; другой воды он не признавал.
