— А что же этот супермен, Марков? — спросил Артюхов, правую руку кладя на пояс, где под курткой у него был заткнул за пояс пистолет.
— Говорят, его сильно помяло в бою, но живой он сейчас. На вилле советника отлеживается.
— Отдыхает, говоришь. Ну-ну.
Больше не говоря ни слова, Юрий Иванович стремительно вышел из кабинета коменданта и быстрым шагом направился в сторону резиденции старшего военного советника. Как поступить с капитаном, для него вопрос не стоял, а после хоть трибунал, хоть что. Его это уже не интересовало.
Его страстное желание отомстить, как грозный морской шквал, напоролось на глыбу бетонного волнолома. Этим препятствием стал часовой из роты охраны. Смуглолицый, с плоским восточным лицом десантник действительно стоял, как железобетонный, никакие угрозы, просьбы и увещевания не произвели на него никакого впечатления. Часовой не пропустил майора на территорию виллы.
Окончательно взбешенный Артюхов вернулся в свою комнату, выпил в два приема бутылку водки и, не раздеваясь, упал на кровать, мгновенно провалившись в глубокий сон. Утром проснулся с головной болью и зловонным перегаром.
Освежившись немного под душем, Юрий Иванович определился в своей мести. «Если не получится разобраться по-мужски, то будем разбираться по службе».
Заварив чашку крепчайшего чая, Артюхов сел составлять рапорт. За долгие годы службы в милиции Юрий Иванович знал, что термин «презумпция невиновности» существует лишь в досужих домыслах журналистов. На самом деле, если попал под каток следствия, ни следак, ни опер, занимающиеся твоим «делом», не будут искать доказательств невиновности, а, наоборот, станут зарывать по полной программе. Потому что сотрудникам милиции и прокуратуры платят зарплату и повышают их в звании не за то, что они доказывают невиновность, а за то, что раскрывают преступления. А за чей счет… какая разница? Главное — торжество законности.
Здесь, в Афганистане, и того проще. Кроме обычного Уголовного кодекса действовали еще и секретные инструкции, написанные с учетом военного времени, где за служебные преступления следовало наказание по верхнему пределу.
Составив рапорт, майор Артюхов тем же вечером передал его в комендатуру для отправки в Кабул. Теперь оставалось только ждать, когда на базу приедет офицер со щитом и двумя мечами в петлицах…
Юрий Иванович докурил свой «Беломор», сунул белый цилиндрик в пепельницу, которой служила пустая консервная банка. Тоскливым взглядом окинул свою комнату, где на правах старшего он проживал один. Сейчас помещение показалось ему особенно убогим и жалким. Чтобы хоть как-то развеять паршивое настроение, майор достал из укромного уголка резервную бутылку «Столичной». Свернув пробку, наполовину наполнил граненый стакан и, хрипло крякнув, одним махом опрокинул содержимое в рот. Из банки с «братской могилой», проще говоря, килькой в томате, двузубой вилкой выудил несколько мятых рыбешек. Зажевав, снова потянулся к пачке папирос. В этот момент в дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в комнату вошел незнакомый мужчина.
Майор беглым взглядом окинул незваного гостя. Статная фигура в сером костюме, белоснежная шелковая рубашка, в тон галстук. Обычно здесь так одевались представители номенклатуры.
— Добрый день, Юрий Иванович, — поздоровался незнакомец и, достав из внутреннего кармана пиджака служебное удостоверение, открыл его, демонстрируя фотографию. — Я помощник посла по вопросу безопасности, — представился чиновник и, осмотрев комнату, брезгливо поморщился.
— Это вы по поводу моего рапорта? — спросил Артюхов. Первым его порывом было предложить посольскому помянуть его погибшего боевого товарища, но, уловив неприкрытое презрение во взгляде вошедшего, он передумал.
— Нет, я по другому вопросу, — отрицательно ответил чиновник и тут же добавил: — Вы великолепно справились с порученным заданием. Руководство высоко оценило работу вашей группы. Таких специалистов, как вы, глупо держать в такой дыре. Ваши способности необходимо использовать по прямому назначению, увеличивая планку масштабов.
— То есть? — не понял майор.
— Вам необходимо в срочном порядке прибыть на базу ВВС в Баграм для усиления тамошних товарищей из ХАД.
— А как же моя группа? — растерялся Артюхов.
— Ничего страшного, не беспокойтесь. Ее возглавит старший лейтенант Костырин, — по тому, как посольский произнес фамилию оперативника, чувствовалось, что он подготовился к этому разговору основательно. — Талантливые и исполнительные должны продвигаться по карьерной лестнице.
— Да, — машинально согласился Юрий Иванович. Ему до чертиков надоели раскаленные горы, хотелось вернуться в родную Сибирь, взять ружье и сходить в тайгу на охоту. Посидеть бы у костра вечерком на заимке. — Когда ехать?
— Собирайтесь, едем сейчас, — ответил чиновник. — Время не ждет.
Ни майор Артюхов, ни приехавший за ним представитель посольства понятия не имели, что являются обычными пешками в комбинации, проводимой военной контрразведкой по рапорту майора Евтушенко…
* * *
Небольшой грузовичок «Мерседес» с кузовом, наглухо затянутым брезентом, скрипел и раскачивался на дорожных ухабах. Со стороны казалось, что машина в любой момент может развалиться на части. Но это было обманчивое впечатление, грузовик был крепким, с мощным двигателем, а сидевший за рулем хазариец, мрачный узкоглазый тип с длинными, похожими на крысиные хвостики усами, был опытный водитель, отлично знавший местные дороги.
Хазариец что-то заунывное мычал себе под нос, изображая пение, чем страшно бесил сидевшего рядом Смита. Джон, обросший до неузнаваемости щетиной и одетый в местную домотканую одежду, мало чем отличался от аборигенов.
Позади него в кузове грузовика сидели шестеро крепко сложенных мужчин, группа «зеленых беретов» была направлена из Америки по предложению самого Смита. Руководство ЦРУ сразу же согласилось с его поправками к плану операции «Икар». И уже на следующий день в Пакистан была доставлена грузовым «Геркулесом» команда диверсантов со всем необходимым техническим оборудованием.
Сейчас, сидя возле бубнящего хазарийца, Смит вспомнил физиономии «зеленых беретов». Всем было далеко за тридцать, и по настороженным взглядам чувствовалось, что война с ее специальными операциями — их среда существования. Как вода для рыб. Четверо европейцев, один негр и один латинос, все они именами не пользовались, а называли друг друга по кличкам. Дюк, Мэт, Бак, Лайм, Тэкс, Кэн.
Для чего это нужно — Джон прекрасно понимал. Во-первых, таким образом сохраняется инкогнито самих диверсантов (как правило, утечка информации происходит в неформальной обстановке: в ночном клубе, баре, когда можно забыться и проболтаться). Во-вторых, короткие прозвища весьма удобны для управления боем, если такой случится.
Старшим в группе был белокурый гигант Дюк, для участия в этой операции ему пришлось перекрасить золотокудрые волосы в непонятный цвет, вполне подходящий для местного жителя. Пуэрториканец Мэт и чернокожий Лайм, чтобы не привлекать к своей экзотической внешности внимания, были закрыты черным покрывалом паранджи.
