* * *
— Шевелите суставами, отцы, а то до Нового года будем тащиться, — без злобы проговорил Михаил Вакуленко. Они с Джалаловым снова выступили в роли ангелов-хранителей сотрудников «Кобальта».
Взвод разведчиков Прохорова, усиленный наиболее опытными бойцами из роты охраны, выехал из расположения базы на шести БМД в направлении мертвого кишлака.
Прохор, как опытный разведчик, очень грамотно проложил маршрут. Боевые машины, на полной скорости проскочив сонный Даши-Мусс, устремились по трассе в глубь провинции. Затем, съехав с дороги, БМД нырнули в ложбину пересохшего речного русла. Здесь скорость значительно упала, но это уже не имело особого значения.
Бронегруппа, добравшись до конечной точки, остановилась. Бойцы, груженные под завязку боеприпасами, стараясь не шуметь, один за другим спрыгивали с брони.
Григорий Кочетов, возглавивший операцию, несмотря на то, что она была задумана скоротечной, как кавалерийский наскок, все-таки решил подстраховаться тяжелым вооружением. Кроме штатных автоматов и пулеметов, приказал захватить еще и пару «АГС-17», на всякий пожарный.
Первым ушел Прохор с саперами и штурмовой группой, состоявшей из наиболее матерых разведчиков. Все они были вооружены автоматами, оснащенными приборами бесшумной стрельбы. Держа оружие на изготовку, пластуны вытянулись в цепочку и бесшумно ступали по рыхлому дну пересохшего русла реки.
Кочетов, выждав оговоренные пять минут, двинул основную группу. Бойцы, груженные станковыми гранатометами, пулеметами, металлическими коробками с боеприпасами, двигались не так легко, как штурмовики. Последними шли милиционеры в сопровождении двух младших сержантов…
Саперы оказались «в деле» не зря, на окраине кишлака они обнаружили минное поле. Австрийские противопехотные мины были установлены несколько часов назад, заводская смазка еще не успела окончательно высохнуть на рифленых корпусах.
Минное заграждение было установлено бессистемно, впопыхах, саперы были уже знакомы с подобными «сюрпризами» и работали слаженно, как на конвейере. Выкапывался заряд, затем блокировался контактный взрыватель. «Беззубая» противопехотка оставлялась на месте, обозначившись выемкой и рубчатым корпусом.
Когда проходы были готовы, старший сапер махнул рукой, давая знак штурмовой группе.
К тому времени разведчики уже засекли пятерых басмаческих часовых, они стерегли подходы со стороны равнины.
— Действуем, как договорились, — отдавал последние распоряжения Прохор. — Поднимаемся на гору, выбираем цели и одновременно мочим душманов, потом продвигаемся внутрь. Работаем быстро и чисто, главное, по-тихому. Все, пошли…
Преодолев проход, разведчики разделились на пары. Бесшумно, как бесплотные тени, они выбирали огневые позиции. «Пуф-ф, пуф-ф», — едва слышно плюнули свинцом автоматы. Один из часовых, выронив оружие, повалился на бок, другой лбом «поцеловал» перед собой так и не успевшую остыть за ночь землю. Третьему пуля угодила в грудь и швырнула назад на глинобитную стену дувала, раскинув неестественно широко ноги, моджахед сполз вниз. Двое последних душманов «раскинули мозгами», забрызгав вокруг себя камни серовато-бурой жижей.
Боевое охранение басмаческой стоянки было уничтожено в считаные секунды. Прапорщик Прохоров взмахнул рукой, давая сигнал по цепи начать движение вперед.
Все разведчики были опытными бойцами, не единожды побывавшими на боевых, но у войны свои законы и свои расчеты.
Зачищая двор за двором, одна из пар десантников наткнулась на группу душманов, готовившихся устроиться на ночлег. Разведчики первыми среагировали, и короткие очереди сбили с ног басмачей, пули точно нашли свои цели. Только самый молодой из тройки душманов умер не сразу. Он рухнул на землю и, засучив ногами, обутыми в сыромяжные лапти из толстой бычьей кожи, внезапно во все горло завопил, вкладывая в этот крик остатки жизненных сил.
— Ал-ла-а!
И сразу же кишлак, несколько минут назад казавшийся пустынным, ожил, зашевелился, забалаболил десятками разных голосов.
— Вперед, мочи их! — расстегивая клапан на кобуре с автоматическим «стечкиным», рявкнул Прохор, теперь играть в молчанку не имело смысла.
В глубине кишлака хлопнули разрывы нескольких ручных гранат, потом застучали трели автоматных очередей. И тут же к этой какофонии боя добавились крики раненых…
Когда раздались первые выстрелы, Халед уже дремал, лежа на толстом мате из верблюжьей шерсти; подобные лежаки были у всех моджахедов, позволяя спать на камнях зимой и летом без риска застудиться.
Подхватив свой автомат, Халед бросился наружу и, выскочив из капонира, едва лицом к лицу не столкнулся с русским десантником. Широкоплечий разведчик, вскидывая автомат, резко завалился на левую ногу, одновременно надавливая на спусковой крючок.
Очередь ударила афганца в грудь, сбивая с ног. Халед лежал на спине, пуская изо рта кровавые пузыри, с ними из него уходила жизнь. Мутным взором он наблюдал, как десантник, склонившись над ним, привычными движениями обыскивает одежду, самым ценным трофеем оказались четки. Прохор сунул их в нарукавный карман, затем забросил за спину автомат афганца и бросился на звуки выстрелов…
Разгоревшийся в мертвом кишлаке бой заставил Кочетова пренебречь опасностью, и он громко скомандовал:
— Вперед, парни! — И совсем не по-военному добавил: — Наших бьют.
Десантники, большинство из которых были нагружены вооружением, не считаясь с этим, бросились наверх, на звуки стрельбы и сполохи взрывов. Но к тому времени, когда бойцы добрались до окраины кишлака, бой стих.
Разведчики использовали в этом бою два основных фактора — внезапность и расстояние, что называется, вытянутой руки. У басмачей не оказалось времени на раскачку, а десантники применили всю огневую мощь.
Когда Григорий Кочетов с группой десантников добрался до центра мертвого кишлака, там уже собрались все штурмовики во главе с их командиром. Здесь же складывали трупы убитых боевиков, захваченные трофеи.
— Ну как, Прохор? — спросил старший лейтенант у разведчика.
— В пределах нормы, — просто ответил прапорщик, доставая из нагрудного кармана мятую пачку «Дымка». — Двое «трехсотых», ранения легкие, так что мы их переиграли.
— Прямо как в басне: «басмач и охнуть не успел, как на него мужик насел», — усмехнулся Кочетов.
— Именно, — вяло кивнул прапорщик. Попыхивая дешевой сигаретой, он, щурясь, смотрел на сереющий небосвод. Сутки подходили к пограничной полосе, отделяющей ночь от дня.
— А как насчет каравана с оружием? — спросил Кочетов, это был главный приз их вылазки за пределы базы.
— Полно, — Прохоров кивнул в сторону замаскированного въезда в капонир. Не вынимая изо рта тлеющую сигарету, он вдруг крикнул: — Плющ, а ну тащи сюда одну из дур.
Через минуту из капонира появился совсем молоденький белобрысый боец с испачканным налетом рыжей пыли лицом, таща на плече длинную трубу пусковой установки.
