С новой силой разгоралась перестрелка. Теперь боевиков было куда больше; озверелой толпой они перли напролом, невзирая на угрозу смерти. Такое диверсантам доводилось видеть во время боестолкновений в Чечне, когда накачанные наркотиками моджахеды так же игнорировали собственную гибель.
Сила солому ломит. Спецназовцы хоть и не солома, но под таким давлением все же пришлось отходить. «Еще несколько секунд в таком темпе, и дойдет до рукопашной. Порвут, как шакалы кролика», — мрачно подумал Давыдов, меняя в автомате магазин. Боевики будто услышали мысли майора и ломанулись в очередную атаку плотной стеной.
— Давай, Цыган, устрой им горячий прием! — только и успел крикнуть Денис.
До сих пор избегавший боя Цыган шагнул из‑за мраморной колонны и вскинул раструб огнемета. Заправленный в баллоны под большим давлением газ выплеснулся наружу, превратившись в сплошную стену оранжево-золотистого огня, которая, как волна океанского прилива, накатила на наступающих. Своды бункера огласили нечеловеческие вопли, заглушающие даже автоматные выстрелы. По коридору заметались живые факелы, которые Брикет безжалостно сек из своего «РПК». Следом включилась система пожаротушения, но даже тугие струи воды не могли сбить пламя — напалм воды не боится. Коридор наполнился вонью горелого человеческого тела и нефтепродуктов.
— Вперед, вперед! — Подгоняя ребят, Давыдов первым сорвался с места и бросился к лестнице, на ходу предупреждающе бросив: — Смотрите по сторонам, здесь полно тайных ходов, чтобы в спину не шарахнули.
— Присмотрим, — ответил за всех Дум-Дум. В руках он держал «Винторез», а из‑за спины, как у биатлониста, выглядывал толстый ствол крупнокалиберной снайперской винтовки.
Выскочив на лестницу, Денис короткими очередями добил двух раненых боевиков, чтобы исключить предательский выстрел в спину, потом разрядил остаток магазина на нижний ярус, а сам бросился наверх — туда, где должна была располагаться вертолетная площадка. Это был их единственный выход на свободу.
Следом двигались остальные спецназовцы. Цыган перебросил вперед полузаряженый огнемет и, закрепив гранату с взведенной чекой, зажал предохранительный рычаг между баллонами с зажигательной смесью.
— Ходу, братишка, — бесцеремонно подтолкнул его в спину замыкающий движение группы Брикет.
Сверху раздались чахлые выстрелы, которые заглушил грохот пары «калашниковых». Спецназовцы, как шахтеры-стахановцы, «рубили» проход наружу, к солнцу, свету и свободе.
Когда замыкающие поднялись на следующий пролет, они увидели распахнутую настежь толстую стальную дверь, возле которой неподвижно лежали изрешеченные пулями двое могучих тайцев, которые еще недавно сопровождали пленных спецназовцев в зал развлечений Господина Сэя. В руках убитых были зажаты старомодные, но мощные «кольты». Над трупами стоял Дум-Дум, задрав вверх толстый ствол своей «АСВК». Затем он ткнул стволом в тело одного из тайцев и брезгливо произнес:
— Накрылись швейцары. Видно, здешний кабан их держал для форсу, чтобы этими гориллами покрасоваться перед другими Дуремарами. Даже толком прицелиться не сумели.
— Эй, философы, кончай трепаться, — донесся до них из черного проема голос Давыдова. — Живо сюда! Брикет, прикрываешь.
Пулеметчик молча откинул сошки «РПК» и улегся рядом с трупами, направив ствол пулемета в направлении нижней лестничной клетки. Оценив позицию, оставил «РПК» и, перевернувшись, подтащил одного из мертвяков, таким образом соорудив из накачанной туши некое подобие бруствера.
За бронированной дверью тянулась просторная галерея с низкими потолками, заставленная штабелями из деревянных ящиков, стеллажами со всякой всячиной, начиная от строительных инструментов и заканчивая мотками альпинистских тросов. Это был перевалочный склад империи Сэя, где держали все необходимое для жизнедеятельности бункера, доставленное по воздуху.
В самом конце галереи стоял небольшой электропогрузчик, выкрашенный в веселенький желтый цвет. «С комфортом устроились», — хмыкнул Давыдов, потом жестом показал Цыгану идти наверх. Тот понимающе кивнул и, держа на уровне лица свой «АКМ», стал бесшумно подниматься по ступенькам. Следом к лестнице подошли Дум-Дум и Есаул, замерев в ожидании. Если понадобится вмешательство, они готовы.
Цыган наконец скрылся на поверхности, и через минуту раздался его приглушенный голос:
— Командир, чисто.
Диверсанты в одно мгновение оказались наверху и одновременно зажмурились от яркого солнца, заливавшего все пространство. Некоторое время им потребовалось на то, чтобы адаптироваться. Когда глаза привыкли к дневному свету, огляделись. Вершина утеса, внутри которого была устроена резиденция героинового императора, была идеально гладкой. Морпехи просто диву дались: каким образом или, вернее сказать, при помощи какой техники можно отшлифовать горную породу площадью немногим меньше футбольного поля. Здесь не было никаких построек, ничего такого, что могло бы указывать на пребывание человека. Лишь по периметру площадки были вбиты стальные сваи, через которые в три ряда тянулись предохранительные тросы и торчали несколько спутниковых антенн, для маскировки выкрашенные в неброский цвет хаки.
Диверсанты приблизились к краю площадки и посмотрели вниз. Там, на сколько мог захватить глаз, раскинулось бескрайнее ярко-изумрудное море тропического леса.
— До земли метров сто, — вслух отметил Денис Давыдов.
— Не меньше, — согласился с командиром Дум-Дум. Голос снайпера звучал спокойно, но все же проскользнули суровые нотки осознания безысходности.
— И никакой возможности соскочить вниз, — добавил Цыган.
— Остается только запеть: «Чому я не сокил, чому не летаю», — в очередной раз блеснул эрудицией Есаул, но интеллектуальная шутка на этот раз не прошла.
— Ладно, возвращаемся к Брикету и будем на месте смотреть, как карта ляжет, — решил не терять зря время Давыдов.
Когда нет возможности отступать перед превосходящими силами противника, остается одно — драться. Драться неистово и безжалостно, в надежде обратить врага в бегство.
Со стороны лестницы до них доносился треск пулеметных очередей; толща скальной породы приглушала звук, из‑за чего выстрелы звучали не громче жужжания электродрели. Совсем другое ощущение пришло, когда спецназовцы вернулись на склад: здесь грохот очередей уже вовсю бил по ушам. Неожиданно пулемет смолк. Диверсанты, не сговариваясь, бросились к выходу и у самой лестницы залегли, уже по‑пластунски выбираясь из склада.
Брикет был жив — менял магазин в пулемете. Ствол «РПК» обгорел и дымился, над мушкой поднимались сизые клубы. Труп, служивший пулеметчику естественной защитой, растерзанный попавшими в него пулями, представлял собой кровавое месиво.
— Как дела? — спросил Денис, подобравшись к Брикету.
— Нормально, — скупо ответил тот, но не удержался и не без бахвальства добавил: — Рыл пятнадцать я положил. Они отскочили, но, думаю, это не надолго. Скоро опять попрут. Хорошо, что здесь им нет возможности развернуться, а то бы смяли. А как у вас?
