Они уже собрались улетать, когда Таня заметила
справа от березы, ближе к роще, странное облачко, чем-то напомнившее ей
человеческий силуэт. Это была Недолеченная Дама. Она уныло плыла по лугу,
изредка по шею погружаясь под землю, чтобы коснуться носом полевых цветов и
вдохнуть их запах.
– Да, я знаю, что нам, привидениям,
солнце смертельно опасно. Но нет, не смейте гнать меня в сырость и тьму этой
кошмарной башни! Лучше я погибну здесь! Замучаю себя до смерти! – с
надрывом простонала Недолеченная Дама, едва заметив ребят.
– С чего ты решила, что погибнешь? –
хмыкнул Баб-Ягун. – Ты же была недавно у моей бабуси. Ягге сказала, что
для призрака у тебя просто бычье здоровье и цветущий вид.
– Не смей так разговаривать с
женщиной! – оскорбилась Дама. – Твоя бабка ничего не понимает в
благородных недугах! Пусть лечит свои насморки и мозоли! Я знаю, что мне грозит
смерть, и я приму ее с до… с достоинством!
Недолеченная Дама уронила голову на грудь и
горько зарыдала. Ребята переглянулись. Конечно, Дама была известная всему
Тибидохсу паникерша, но ведь и у паникерши должен быть какой-то повод.
– Вчера ночью я снова встретила Короля
Привидений… – произнесла она сквозь слезы.
– Это невозможно! Он появляется только в
Новогоднюю ночь! – заспорил Баб-Ягун.
– Но это был точно он… Он посмотрел на
меня и мерзко улыбнулся жабьим ртом. И у кого еще может быть такой горб? А
потом, потом он исчез в стене… – глотая слезы, произнесла Дама.
– Где это было?
– В старой части Тибидохса, у мастерской
магических предметов. Я любила плакать там в одиночестве, но больше я туда ни
за что не пойду… Там теперь все время кто-то шатается, особенно ночью. Топает,
мешает плакать, и эта статуя рыбы так громко скрежещет…
– Статуя рыбы скрежещет? – не
поверила Таня.
– Ну да, он же ее все время
отодвигает! – раздраженно воскликнула Дама.
Ей было досадно, что ее расспрашивают о такой
ерунде, вместо того чтобы жалеть.
– Кто отодвигает? Король Привидений?
– ДА НЕТ, НЕ КОРОЛЬ! – завопила
окончательно выведенная из себя Дама. – О жалкие тупицы, вы отравляете мне
последние минуты! Зачем Королю что-то двигать, когда он может проходить сквозь
стены? Говорят вам, что Король там был не один! С ним еще шел какой-то тип в оранжевом
плаще!
Таня почувствовала, как ее рука сама собой
вцепляется в смычок.
– В оранжевом плаще? Кто он, ты его
узнала?
Недолеченная Дама возмущенно уставилась на
нее:
– Я же была в шоке! Да и вообще я не
приглядывалась! Я заочно презираю всех, кому безразлично мое здоровье!.. А
теперь, прошу прощения: в это время суток у меня по плану двадцатиминутный
обморок. Всегда надо серьезно относиться к своим обязанностям!
Дама зарябила, надвинула на глаза соломенную
шляпу с розочкой и, томно закатив глаза, сползла в обморок. Но даже в обмороке
она не забывала поглядывать на часы.
– Статуя рыбы и мастерская… Снова они…
Это ведь там я нашел скатерть-самооборонку. Надо будет туда еще раз наведаться…
– сказал Ванька.
– Только после матча! – упрямо
заявил Баб-Ягун. – Сейчас нам с Таней надо хорошо спать по ночам, чтобы
бабаи нас позорно не вздули. Ясно тебе?
– Ясно, – кивнул Ванька.
Он сорвал травинку и стал ее задумчиво
пожевывать, поглядывая в сторону громадной каменной черепахи Тибидохса,
упиравшейся в небо острыми наростами-башнями. Такое смирение показалось Тане
подозрительным.
* * *
За день до матча прилетели бабаи. Весь
Тибидохс высыпал на стены встречать их. Не было ни одной бойницы, из которой не
выглядывала бы чья-нибудь любопытная физиономия. Гуня Гломов на радостях
ухитрился даже свалиться с крепостного зубца и по самую шею был теперь в
корсете из гипса, под которым ползали костеростки.
Все преподаватели, кроме Тарараха, которого
Соловей попросил еще раз посмотреть Гоярына, толпились на верхней галерее Большой
Башни.
Сарданапал, с благоухающими усами, с
расчесанной бородой, негромко обсуждал что-то с Медузией. Профессор Клопп
нетерпеливо семенил по галерее на своих тонких кривых ножках, то и дело
поправляя висевшую на жилетке огромную иностранную медаль, которой, по слухам,
наградил его великий Мерлин. По другим же слухам, эту медаль Клопп просто
где-то нашел и забыл вернуть владельцу.
Зубодериха мечтательно улыбалась, поглядывая
то вдаль, откуда должны были появиться бабаи, то в книгу диалогов Платона, с
которым она была когда-то лично знакома.
Поклеп Поклепыч, одетый в новенький эсэсовский
мундирчик (военный трофей 1945 года, память о взятии Рейхстага советскими
войсками), был великолепно выбрит. Из расстегнутой кобуры у него торчал тугой
свиток бересты с приветственной речью.
Завуч то и дело многозначительно похмыкивал и
поправлял вставленный в глаз монокль. Рядом с ним из огромной бочки торчала
голова русалки, которую он как-то ухитрился перетащить на Башню. Чтобы русалка
не брызгалась, вода в бочке была лишь на самом дне.
Даже Безглазый Ужас, самый жуткий призрак
Тибидохса, выплыл на стену в Инвалидной Коляске, которую он использовал, когда
хотел нагнать на кого-нибудь особенный страх. Ужас нехорошо ухмылялся. На нем
была заляпанная кровью рубашка, в каждой вене у него торчало по капельнице, а в
рот ныряла резиновая трубка.
Никогда прежде призрак так кошмарно не
наряжался. Таня подумала, что бабаев ждет незабываемая ночь. Поручик Ржевский
тоже неплохо подготовился. Все ножи и кинжалы, торчавшие у него в спине, были
начищены и наточены. Изредка безбашенный призрак как бы случайно приоткрывал
принесенный с собой мешок, до краев наполненный динамитными шашками.
Под руку с поручиком, томно поправляя шляпку,
прохаживалась Недолеченная Дама. Похоже было, что от предыдущего обморока она
благополучно оправилась, а падать в новый было еще не время. Однако на всякий
случай Дама то и дело поглядывала на часики, чтобы не упустить момент.
– Внимание, школа! Заклинание перехода
сработало! Они летят! – донесся сверху зычный крик Сарданапала.
Таня встала на цыпочки, нетерпеливо
всматриваясь в белые кучевые облака, которыми Тибидохс был обложен точно
пуховыми подушками.
Когда стоявшие на стенах вконец уже потеряли
терпение, из ближайшего к ним облака вынырнуло нечто, смахивающее на журавлиный
клин. Бабаи летели в строгом порядке. Впереди тренер, в центре дракон, а по обе
стороны от него с идеально равным интервалом десять игроков.
