– Доброе утро, Олежек, подогрей меня. Холодная овсянка –
редкая мерзость на вкус.
– Вилка, что за истерика?
Я подняла голову, глянула в его рассерженное лицо и сказала:
– Это не припадок. Я замужняя женщина, и супруг обязан меня
беречь, охранять и опекать. Извини, дорогой, но у меня сложилось полное
впечатление, что я являюсь одинокой бабой, содержащей семейный пансион. Наше
супружество свелось к простой формулировке: товар – деньги.
– Не понимаю, – ошарашенно протянул майор.
– Правда? Но все так просто! Ты отдаешь мне зарплату, а я
стираю твои вещи и готовлю обед. И это все. Тебе не кажется, что между мужем и
женой существуют еще иные отношения?
– Послушай, – взвился Олег, – какая муха тебя укусила? Ты же
была всем довольна еще вчера.
– Неправда, я просто не хотела ругаться.
– Я не пью, не бегаю по бабам, отдаю все деньги в семью, я
работаю для нас!
– Смешно! Между прочим, я могла бы стать тебе другом и
хорошей помощницей. Вот, зная теперь всю правду про Радько, ты бы спросил…
– Не лезь в мои дела и отправляйся домой!!!
– Нет! – заорала я так, что в комнату всунулся испуганный
Юрка.
– Чего случилось?
– Уйди, – просвистел Олег, – ну что за жизнь! Ни дома, ни на
работе покоя нет! Вилка, прекрати, ты у меня на службе!
Но меня понесло, словно лыжника с горы. Я вскочила на ноги и
забегала по комнате, выплескивая на супруга все претензии. Сначала рассказала,
как тоскливо сидеть все выходные одной, припомнила, что раньше полуночи он
практически никогда не приходит домой.
– Когда ты дарил мне цветы, а?
– На Восьмое марта, – быстро ответил Куприн.
– Ага, спасибо, а без повода? Просто так? Может, принес жене
конфет? Или апельсины?
– Ты разве больная? – ошарашенно спросил Олег.
Следующий час я объясняла ему, что кое-кто вспоминает о жене
не только в тот момент, когда она попадает в больницу. Обида выливалась из меня
рекой. Пару раз Юрка пытался всунуться в кабинет. Но сначала я заорала:
«Отвали!» – а когда он предпринял очередную попытку, швырнула в него настольный
календарь.
Олег посерел и рявкнул:
– Хватит!
Затем он выскочил в коридор, не забыв стукнуть дверью о
косяк. Я сначала залилась слезами, потом вытерлась пыльной занавеской,
свисавшей с грязного окна, и легла на диван, положив голову на подлокотник.
Все, хватит, завтра подам на развод. В конце концов в моей жизни ничего не
изменится, как была одинокой, так ей и останусь. Горячие капли опять побежали
по щекам, я зашмыгала носом и запоздало удивилась: ну что со мной? Отчего
взлетела на струе злобы? Легкое раскаяние начало пробираться в душу: нет,
все-таки я свинья. Бедный Олег! Другой бы мужик треснул беснующуюся бабу по
башке, а мой майор только молча то бледнел, то краснел. Нет, я вела себя
ужасно.
Дверь приоткрылась, и заглянул Олег:
– Не спишь?
– Нет, – заревела я в голос, – не сплю, мучаюсь угрызениями
совести, ну прости меня, пожалуйста!
Муж сел на диван и обнял меня, я уткнулась носом в его
рубашку и зарыдала еще громче.
– Ну ладно, поросеночек, – неумело засюсюкал супруг, – твой
престарелый кабанчик вел себя, как идиот. Хочешь, пойдем завтра в
консерваторию, на концерт?
Я хихикнула.
– Извини, терпеть не могу нудятину, совершенно не
перевариваю классическую музыку.
– Сам не люблю симфонии, – признался Олег.
– Зачем тогда предлагаешь?
– Хотел приятное сделать. Ладно, давай просто сходим в парк,
поедим шашлык, покатаемся на аттракционах.
Мигом перед глазами встало забавное зрелище. Мой толстый муж
с объемным животом любителя пива сидит на деревянной маленькой лошадке,
вцепившись обеими руками в гриву из мочалки.
– Ты и правда хочешь сделать мне приятное?
– Конечно, – кивнул Олег, – от всей души.
– Тогда расскажи все про дело Радько!
Честно говоря, я ожидала, что супруг опять обозлится и
начнет петь привычную песню: «Не суй нос не в свое дело». Но неожиданно Олег
шумно вздохнул и пробормотал:
– Вообще-то тебя можно использовать в некоторых ситуациях.
Ну-ка, скажи, до чего сама докопалась?
Я быстро изложила ему самую суть. Жора Радько, вечно
нуждающийся в деньгах, вместе с Леной и Геннадием задумал аферу. Работая в
страховой компании, он находил клиентов, которые хотели избавиться от ненужных
родственников и получить при этом хорошую сумму денег. Радько выписывал полисы,
потом к больным людям под видом психиатра являлась Лена и предлагала таблетки.
Геннадий работает менеджером на фармацевтическом складе, поэтому у преступников
не было никаких проблем с медикаментами. К сожалению, Жора преступник. Он убил
свою жену Риту, ее любовника Михаила Крысина и, наверное, начал шантажировать
своих подельников, записав на дискету истории болезней Левитиной, Рассказова и
Рамазановой.
Олег слушал, не перебивая.
– Он и меня отправлял на верную смерть, – закончила я, –
парень, который ударил ножом женщину возле памятника Пушкину, должен был убить
меня, произошла ошибка, та тетка тоже была в розовом костюме и держала в руках
журнал «Космополитен».
Олег тяжело вздохнул.
– Да уж, работа тобой была проведена серьезная, неслась
словно фокстерьер за лисой. Ты когда-нибудь охотилась за лисой?
– Нет, а при чем тут это?
– Лиса хитрое животное, – спокойно пояснил Олег, – она роет
в своей норе кучу ходов и один обязательно метит; когда старательный, но
глуповатый фоксик влезает под землю, он сначала теряется, куда бежать, перед
глазами собаки простираются хитроумно сплетенные галереи. Через пару секунд до
фокстерьера доходит, что следует включить обоняние, и он начинает
принюхиваться. Запах хищницы собачка чует мигом и, забыв про все на свете,
мчится туда, откуда долетает сильный «аромат». Спустя энное время обалделый
фокстерьер упирается носом в заднюю стену норы. Поняв, что лисы тут нет,
четвероногий охотник несется назад, но рыжей обманщицы и след простыл. Хитрая
лисичка давным-давно «утекла» через запасной выход. Вот так.
