– Срок годности не истек, значит, нормальный.
– А на вкус?
– Мне не слишком нравится, но на вкус и цвет товарищей нет.
– Ладно, – легко согласилась я, – а глазированные сырочки
ничего?
– Для себя берете или ребенку дать хотите?
– Какая разница?
Нестеренко терпеливо пояснил:
– Срок годности у них кончился вчера. Взрослый человек
съест, и ничего не случится, а маленькому не надо давать, лучше в супермаркет
сходите, там хоть и дороже, зато свежее, без обмана.
Я улыбнулась.
– Давно тут торгуешь?
– Не очень.
– Небось всех покупателей распугал. Да тебя хозяин скоро
выгонит, если правду клиентам о качестве продаваемого товара станешь
рассказывать.
Шурик оперся о прилавок.
– Про водку и сигареты я молчу, а от них самая выручка.
Какая с сырка за пять рублей выгода? Мне же неприятно будет, если ваш ребенок
траванется. Вот сметана свежая и йогурты нормальные, только невкусные,
немецкие, мне больше наши нравятся.
– Ты всегда такой честный был?
Шурик пробормотал:
– Вовсе я не честный, только зачем людям врать!
– Не подходишь ты для торговли.
– Сам знаю, – грустно вздохнул Нестеренко, – но родителям
помогать надо, у меня еще сестренка есть младшая, Машка, на ней все горит!
Постоянно новую одежду покупать приходится.
– Ты бы учиться шел.
– Так срезался два раза в институт.
– Куда поступал?
Шурик потупился.
– Сначала в Литературный, а потом в МГУ, на филологический.
В июне опять попробую.
– Ты лучше в педагогический ступай, – посоветовала я, – на
отделение дошкольного воспитания, туда мальчиков сразу берут, вне конкурса.
– А потом мне что, в детский сад идти? – возмутился парень.
– Нет, конечно, диплом получишь – и ступай, куда
заблагорассудится. Знаешь, ты мне понравился, хочешь, помогу?
Нестеренко закрыл кассу и с надеждой спросил:
– Вы работаете в институте? Преподаете, да?
– Нет, только могу посоветовать тебе иное место работы, ну
пока студентом не стал. Моего соседа по дому, Радько Георгия Андреевича,
недавно сократили. Так он пристроился в страховую компанию «Верико», агентом.
Жуткие тысячи зарабатывает! Деньги лопатой гребет! Могу тебя с ним познакомить,
он протекцию составит. Станешь людей страховать, прибыльное дело.
Шурик секунду молчал, потом рассмеялся.
– Нет, такого просто не бывает.
– Что случилось? – Я прикинулась удивленной, но тут в
павильончик вломилась толпа мужиков и принялась требовать водку, колбасу,
паштет, хлеб…
Я наблюдала, как юноша медленно движется вдоль прилавка, как
неловко кромсает ножом колбасу, и подавила тяжелый вздох. Ну зачем мальчик
пошел в торговлю? Совсем это не его занятие.
Наконец работяги ушли.
– Что тебя так удивило? – продолжила я допрос.
Нестеренко тщательно протер деревянную доску, на которой
резал «Докторскую», и пояснил:
– Именно в этой «Верико» я работал, выгнали меня оттуда, а с
Георгием Андреевичем Радько в одной комнате сидел!
– Да ну, – всплеснула я руками, – вот это совпадение. Верно
говорят, мир тесен! Чего же ушел с такого сладкого места? Или с коллегами не
поладил? Обижали они тебя?
Шурик покачал головой.
– Да нет, люди нормальные были. Девушка Настя, правда, меня
в упор не замечала. Спросишь что-то, отвернется и делает вид, что не слышит, а
Георгий Андреевич приветливый и добрый. Я никак не мог найти клиентов, ну не
понимал, как это делать! На улицах, что ли, за пиджак ловить и предлагать
страховаться? А Жора мне иногда работу подбрасывал. Да чего там! Всего и
заключил я за время службы десяток сделок. Мелочовка одна, машины люди
страховали, на таком не заработаешь. Зато Георгий мне троих подарил! Хорошие сделки!
Страхование жизни, да только…
Шурик замолчал.
– Только что? – поторопила его я.
– Не повезло мне, – бесхитростно пояснил паренек, снял очки
и начал протирать стекла.
И сразу его лицо стало совсем детским, абсолютно беззащитным
и слегка обиженным. Стало понятно, что Шурику вряд ли исполнилось двадцать лет.
Наивный, слабохарактерный, доверчивый ребенок! Неожиданно в моей душе появилась
злоба на Жору. Ну не негодяй ли мужик! Такого парнишку обмануть, все равно что
у младенца конфетку отнять! Жорка перестал мне нравиться окончательно.
Шурик аккуратно спрятал замшевую тряпочку и продолжил:
– Жуткая невезуха! В январе Левитина умерла. Вроде тетка по
справке здоровая была, да и внешне на умирающую не походила. По полной
программе застраховалась, на сто тысяч долларов. А через месяц хороним!
Оказывается, болячка у нее была, название такое хитрое, не вспомню сейчас. Раз
– и нету. Ларисой звали. Главное, не поверите, вручил ей полис, обрадовался,
процент хороший получил, а она так грустно улыбнулась и сказала:
– Погоди ликовать, от этой страховки у тебя неприятности
будут. – А потом добавила тихонечко: – Ну а мне совсем плохо придется.
И что? Так и вышло. Клиентка на кладбище, а на меня
начальство налетело, что как следует ее состояние здоровья не проверил.
Георгий Андреевич очень расстроился: «Извини, Шурик,
случайность вышла».
И ведь это уже во второй раз! До этого в конце октября Жора
привел к Нестеренко Сергея Мефодьевича Рассказова и сказал:
– На, дарю клиента.
Шурик обрадовался, но стал отнекиваться.
– Не надо, спасибо, что же вы своего заработка лишаетесь.
– Ерунда, – отмахнулся Жорка, – человек человеку друг,
товарищ и брат. Сейчас сориентируешься, развернешься и вернешь должок с
процентами, за одного трех клиентов мне приведешь!
– Тогда ладно, – обрадовался Шурик и оформил сделку с
Рассказовым.
Вышло нехорошо. Не прошло и трех недель, как Сергей
Мефодьевич благополучно отбыл в крематорий. А Нестеренко получил первый нагоняй
от руководства.
