– Приходит мужчина в страховую компанию и говорит:
«Застрахерьте меня». Ну служащая ему в ответ: «Как вам не стыдно ругаться,
безобразие!» А парень возражает: «Разве «застрахуйте» звучит лучше?»
Галина оцепенела. Анекдот покоробил ее и совсем не показался
смешным, но бывший любовник, весело хихикая, поинтересовался:
– Здорово, да, а вот еще…
– Не надо, – ответила Галя, – очень благодарна, но мне
страховать нечего!
Жора минут десять пытался ее уломать, описывая неприятности,
которые могут посыпаться на голову Щербаковой, но она проявила твердость.
Повесив трубку, Галя заплакала. Ну до чего может измениться человек, оказавшись
в неподобающей компании. Жора, кандидат наук, исследователь, тонкий,
интеллигентный, ранимый, и… анекдоты на грани фола.
Когда слезы иссякли, в голову неожиданно змеей вползла
мысль. А что, если он никогда не был таким, что, если она ошибалась и Жора на
самом деле хам, лжец и вор?
Глава 13
Бедные мужчины даже не представляют себе, на что способна
обиженная ими женщина! Выплескивание серной кислоты в лицо предмету недавнего
обожания, анонимные письма жене, живописующие интимные пристрастия супруга,
скандалы с применением оружия… Одна из наших с Тамарой знакомых, прослышав, что
любовник решил с ней расстаться, подарила ему с милой улыбкой запечатанную
упаковку, на которой со всех сторон стояло: «Пищевая добавка. США».
– Хоть мы и разбегаемся, – щебетала Танька, протягивая
теперь уже бывшему приятелю коробочку, – но давай останемся друзьями. Меня
сильно беспокоит, что ты такой худой и бледный, вот, возьми в подарок,
изумительное, потрясающее средство, принимай по столовой ложке с горкой, а
главное, выпей потом стакан воды залпом, сразу почувствуешь резкое изменение.
Мужика спасло чудо, потому что, откушав «пищевую добавку» и
запив ее жидкостью, он бы и в самом деле почувствовал резкое изменение в
физическом состоянии, так как в яркой коробочке лежал… цемент. Когда мы с
Тамарой, отвалявшись в ногах у разозленного мужика, хотевшего идти в милицию,
уговорили его простить Таньку и пришли к неудавшейся убийце, та на все наши
укоры совершенно спокойно ответила:
– Очень жаль, что не зацементировался, если не мне, то пусть
никому не достается.
Мне не слишком понятно, как можно желать смерти человеку, с
которым тебя связывает, ну пусть не любовь, но хорошие, теплые отношения,
однако Танюша мгновенно переменилась. Еще вчера она носилась по городу, пытаясь
отыскать для любовника какую-то необыкновенную рубашку, сегодня возжаждала его
смерти.
В метро было душно, усталые москвичи тупо покачивались в
вагоне. Люди настолько обалдели от напряженного рабочего дня, что не хотели
даже читать. Основная масса молча смотрела остановившимся взглядом вдаль,
только у двух пассажиров были в руках кроссворды, нехитрое развлечение для
утомительной дороги.
Я осмотрела присутствующих. Интересно, сколько из сидящих
тут женщин одиноки и готовы разбить чужую семью, чтобы обрести свое счастье?
Например, вон та крашеная блондинка лет пятидесяти в не по возрасту сексуально
открытом сарафане или полненькая тетка с красным лицом, поставившая на полу
между ног туго набитую сумку? Скажете, ошибаюсь? Женщина без макияжа и
драгоценностей, купившая к ужину продукты, явно верная супруга или отличная
мать? А вот тут вы не правы! Внешний вид ни о чем не говорит.
Галя Щербакова тоже на первый взгляд показалась мне
незлобивой простушкой, а на самом деле она иная. Услышав о смерти Риты, мигом
прикинулась испуганной, стала вроде бы защищать Жору и без всяких колебаний
сообщила мне, где он работает, и рассказала о том, что Радько грозился убить
жену в случае измены. Голову на отсечение даю, она сейчас звонит в отделение
милиции, то самое, которое расположено в двух шагах от нашего дома, где
работает участковый с милой фамилией Крысов, и быстро ябедничает мужику на
Жору.
Галя возненавидела Радько, под маской интеллигентки
скрывается злобная баба, понявшая, что упустила мужика.
Внезапно мне стало холодно. А вдруг это правда? Вдруг Жорка
на самом деле укокошил Риту? Здорово, однако, придумал. У него алиби, лежит в
больнице. Наверное, он сам нашел бомжей, чтобы те изобразили драку. Интересно,
однако, получается. Когда я подошла в ту ночь к Жорке, он лежал на земле в
невменяемом состоянии, лицо в крови… Но вскоре выяснилось, что никаких особых
увечий нет, лишь сломан нос. Пожертвовал своим, прямо скажем, не идеальным по
форме органом обоняния, чтобы у милиции не осталось сомнений: драка настоящая.
А что, логично! Избитого увозят, а киллер приходит к Рите. Было только
несколько нестыковок, но я после небольших раздумий отмела их. Жора не мог
предположить, что я, мучаясь бессонницей, выгляну в окно и кинусь его спасать!
Ну и что? Он, наверное, собирался пойти потом домой, упасть в прихожей и
прошептать:
– Вызови врача.
Увидел меня и решил на ходу поменять план.
Зачем ему дискета, отчего он отправлял меня к этой Ларисе?
Вполне объяснимо, скорей всего информация связана с его работой, что-то со
страхованием. Небось таинственная Лариса – сотрудник «Верико». Почему он нес
дискету в потайном кармане? Скорей всего… Тут я забуксовала. Скорей всего что?
И кто звонил на автоответчик? Почему убили тетку в розовом? Ее явно приняли за
меня! И потом, Жорка-то удрал из больницы! Почему? Он должен был лежать на
койке и стонать! И Риту убили, когда Жора уже убежал из клиники!
Полностью дезориентированная, я вошла домой и услышала
множество звуков. Из спальни Тамары несся негодующий крик Никиты, из гостиной –
женские голоса. Я приотворила дверь в ту комнату, где мы обычно принимаем
гостей, и увидела, что она превращена в ателье. Обеденный стол разложен, на нем
валяются куски ткани, у окна стоит ножная швейная машинка, возле нее сидит,
согнувшись, Света, а на диване самозабвенно роются в журналах Леля и Наташка.
– Откуда машинку взяли? – удивилась я.
– От меня приволокли, – ответила Леля и спросила: – А клетка
совпадет?
– Угу, – ответила Света, – не сомневайся.
Я посмотрела на быстро выползающую из-под железной лапки
полоску материи и ушла. Так, эта троица помирилась, и, судя по всему, Лелька с
Наташкой осядут у нас надолго, скорей всего до тех пор, пока им не надоест
надевать обновки.
Выйдя из гостиной, я сунулась к Томочке:
– Как дела?
– Ужасно, – пробормотала подруга, – ест, спит и кричит!
– Правильно, чего же ты хотела, чтобы он картины рисовал?
