И тогда он рассказал Алику все… почти. Кое-какие мысли, правда, оставил при себе.
– А ты уверен, что он ни при чем? – спросил Алик, когда друг закончил.
– Уверен.
– Ты сам говорил, любой может убить, если припечет. А у этого начальника лагеря ничего больше нет, и если бы Вася раскололся…
– Ты как-то очень буквально меня цитируешь. Я не говорил, что любой, я сказал, многие. Я и сейчас это подтверждаю. А только не стал бы Костарчук убивать на даче, понятно? Да и вообще не стал бы. Он уже был готов к тому, что Вася расколется. По причине прямолинейности не стал бы.
– В каком смысле «прямолинейности»? – не понял Алик.
– В таком. Не стал бы он вилять, он мужик твердый, как… рельса, его нельзя согнуть. Воевал в Афганистане, как и генерал, вся спина в шрамах. Промолчать – да, но, если бы выплыло, то принял бы. Он сказал, что никогда не верил в судьбу, в отличие от Васи, но сейчас, когда того нет, он вроде как… поверил, что ли. Так я его понял. Не будет он прятать концы и изворачиваться. Тем более он считает себя виноватым, говорит, Вася хотел бежать спасать эту Машку, а он его силком вытащил оттуда.
– А кто же тогда убил Васю?
– Не знаю.
– А твоя интуиция?
– А твоя? – спросил Шибаев. – Нет у меня никакой интуиции, я тебе не гадалка. Уж скорее у тебя, ты больше книжек умных читаешь, и вообще…
Завершение ужина протекало в молчании. Адвокат переваривал полученную информацию, а Шибаев… Шибаев пытался понять, откуда взялось и зреет в нем чувство неудовлетворенности собой и на каком этапе расследования услышал он нечто, чему не придал значения, но что колючкой засело внутри и теперь царапает… царапает… царапает…
Глава 26
«Власть и мораль»
Павел Кухар был постоянно «в поле» – на встречах и митингах, и застать его в штаб-квартире не представлялось возможности. Это отвечало настроению Шибаева, не уверенного, что стоит с ним говорить. Он несколько раз звонил в штаб, но Кухара все не было, и никто не мог объяснить толком, когда он наконец появится. Шибаев пытался найти ответ на вопрос: стоит все-таки с ним встречаться или нет? Адвокат Алик Дрючин, принимая самое непосредственное участие в обсуждении проекта, доказывал, что это сейчас уже не имеет ни малейшего смысла. А Саша должен сообщить куда надо о том, что ему удалось узнать. Тому же следователю Пояркову. Женщину по прозвищу Марина Влади найти будет нетрудно, ее, несомненно, объявили в розыск в свое время, возможно, живы еще члены ее семьи. И на этом ставим точку в дачном деле, рассуждал Алик.
А женщина в белом… пусть так и останется красивой легендой о любви. Людмила Савенко… что ж, шибаевское внутреннее чутье на сей раз дало осечку. Несмотря на профессию, требующую точности и внимания к деталям, Алик был убежден, что не всегда нужно ставить точки над «i» и тем самым доводить ситуацию до логического завершения или, наоборот, до абсурда, а лучше оставить некоторую недоговоренность, некий флер неявности и неясности, а также простор для домыслов и фантазии. Как с женщиной в белом…
Доказав это Шибаеву, как дважды два, Алик в один прекрасный вечер принес ему пригласительный билет на встречу с кандидатом в мэры по случаю презентации его книги «Власть и мораль». Алик даже не поленился, сходил в центральный книжный магазин и купил книгу; перелистал ее на ходу, но далее пятой страницы не потянул по причине «занудства и банальности автора». Он был воспитан на лучших образцах художественной и философской литературы. Пригласительный подарил ему благодарный клиент.
– Вот! – сказал Алик, протягивая Шибаеву конверт с квитком. – Хотя я лично против.
– Спасибо! – сказал Александр, принимая конверт. Он походил на человека, подкинувшего монетку и предоставившего решение судьбе-индейке. А в роли судьбы-индейки выступили адвокат Алик Дрючин, который был против встречи, и его клиент, который вообще Шибаева не знал. Эти не суть важные детали приведены здесь исключительно для того, чтобы показать – судьба иногда выбирает извилистые пути, пытаясь донести свой суд. Орел или решка! И теперь придется поступить соответственно…
Алик настаивал, чтобы Саша надел его галстук-бабочку, так как соберется высший свет, весь городской бомонд, детектив же ответил, что видал он этот бомонд в… короче, ответил в том смысле, что не собирается плясать под их дудку.
Шибаев пошел и не пожалел. Алик тоже не отказался бы засветиться на мероприятии, но пригласительный был только один. Мероприятие происходило в банкетном зале мэрии и состояло из двух частей – официальной, или презентации труда кандидата, и неофициальной, или фуршета. Там и сям сновали молодые люди в черном с цепкими взглядами и проводами уоки-токи вокруг бычьих шей.
Павел Кухар, к изумлению Шибаева, оказался человеком на белом «Мерседесе», знакомым Кристины, тем самым, что обнимал ее у подъезда, и он обругал себя за инерцию мышления: ведь видел же фотографии кандидата – в городе полно билбордов, – в газетах и на афишах. Но не связал, не присмотрелся и в итоге упустил явное сходство. «Вечер сюрпризов», – подумал он, чувствуя, как стремительно падает настроение и закручивается в сознании новая неожиданная спираль дела. Жених Ляли Савенко, друг Кристины, будущий мэр… один и тот же человек!
При взгляде на Кухара просилось на язык словцо… вернее, два, растиражированных викиликсом: «альфа-дог». Самец, лидер, ловкач, файтер. Политик. И, как оказалось, еще и писатель. Сила и интеллект.
Кухар под аплодисменты занял место за кафедрой. Стоял, пережидая шум.
– Хочу поблагодарить всех присутствующих здесь сегодня, – сказал он, и звучный голос его соответствовал внешности. – За поддержку в эту сложную для меня минуту…
Шибаев думал, что Кухар имеет в виду трудную жизнь политика, но ошибся.
– Несколько дней назад трагически погиб мой старинный испытанный друг и соратник, с которым мы плечом к плечу… столько лет… – голос Кухара на миг прервался, но тут же вновь обрел силу. – Начальник моего избирательного штаба, замечательный человек Андрей Иванов. Погиб при исполнении, возвращаясь домой, ночью, не справился с управлением и… – Он взмахнул рукой. – Андрей любил жизнь, его оптимизм, вера в добро, глубокая человечность и порядочность стали примером для многих. Он поддерживал меня в тяжкие минуты. – Пауза. – Андрей очень много работал последнее время, недосыпал, недоедал… Трудился на износ. Такова наша жизнь… Светлая память о тебе, дорогой друг, ты всегда будет жить в наших сердцах! Уважаемые друзья, предлагаю почтить память Андрея Иванова вставанием.
Шумок пролетел по залу, заскрипели кресла, захлопали сиденья. Шибаев встал вместе со всеми, оглушенный услышанным. Что-то происходило, возня, действо, тайные ходы на тайных тропах, а он, как волк, который чувствует, вглядывается, пытаясь понять и рассмотреть, загривок его стоит дыбом, нос вздрагивает, обоняя незнакомые запахи, но мгла окутывать все вокруг – тягучая, беспросветная, тоскливая, и ничего не разглядеть.
