– Ты ночью слышал что-нибудь?
– Ни звука! Я вчера немного… это… как говорится, поддал малость, такая тоска накатила, думаю, ну, никакого смысла на самом деле в жизни… короче, не слышал. Ты думаешь, он кричал?
Шибаев вспомнил, как Алик рассказывал ему о своем видении смысла жизни, и подумал, что этот проклятый смысл мучает всех, а иначе нет счастья.
– Любой шум, Миша, – сказал он. – Голоса, может, ссорились, звук мотора, дверь открылась или захлопнулась, или окно… Необязательно ключ, может, они через окно влезли.
– Окна были закрыты, опера тут все проверили. Шастали по всему дому, проверяли и долбили одно и то же: кто? когда? у кого ключ? чужие были в последнее время? что подозрительного? А народ налетел как мухи на мед! Якубов с собакой своей припадочной, она с поводка рвется, хрипит, глаза красные… И Зоя Владимировна… хорошая женщина, стоит, плачет. Когда все кончилось и Кристинку повязали, она подошла ко мне, погладила по плечу… Да! Про тебя, Саша, спросила. Где, спрашивает, Саша, что-то давно его не видно… И еще что-то… я еще подумал, что она немного того… не в себе от потрясения…
Шибаев молча смотрел, ждал.
– Говорит, я за хлебом пойду в час дня… Господи, думаю, какой хлеб? К нам автолавка приезжает в час дня, совсем, думаю… Какой хлеб? Конечно! То скелет, то новый труп, крышу запросто снесет, женщина в возрасте. И, главное, снова на ихней даче! Почему именно у Кристинки и Игоря? Такие ребята… и облом! А народ уже вовсю версии шурует! И проклятая дача, страшные дела творятся, попа надо, чтоб освятил, то ли еще будет! Оба-на! – Он издал ртом звук хлопнувшего воздушного шарика, сокрушенно покивал.
Шибаев достал мобильник, набрал номер Кристины. Длинные гудки в ответ…
– А чего это мы сидим без дела? – спохватился вдруг Миша. – Давай, Саша, за того мужичка! Представляешь, пришел, беды не чуял, а его – р-раз! – Он резанул себя рукой по горлу. – И, главное, никто его тут раньше не видел! Ночью на чужую дачу! Может, грабители?
– Документы при нем были?
– Может, и были! Я у него по карманам, как ты понимаешь, не шарил. А эти менты… разве ж они скажут? Может, нашли, а может, и не нашли. А Кристинку арестовали! Как впаяют ей и за скелет, и за этого… сам знаешь наше правосудие! Им лишь бы крайнего найти. Адвоката надо бы хорошего… Давай, Саша, наливай!
– Я за рулем, – сказал Шибаев. – Не могу.
– Е-мое! – Миша в досаде хлопнул ладонью по столу. – Да что ж ты… Хоть по чуть-чуть, а? Помянуть надо, а то не по-людски.
– Давай. Только… Хватит! – Шибаев убрал свой стакан.
– А я чего… я понимаю. Ну, пусть ему, как говорят, царствие небесное! Не чокаться! – Миша шумно выдохнул, поднес стакан ко рту и опрокинул махом. – А за Кристинку? – спросил он, прожевав закуску и с надеждой глядя на Шибаева.
– Миша, не могу!
Сосед смотрел на него взглядом побитой собаки, и Александр сдался, решив, что после вчерашних, или, вернее, уже утренних посиделок с Аликом и Федором Алексеевым надо бы поправиться, а то «головка бо-бо», как любит говорить адвокат. Для ясности мысли.
– Ладно! Только…
– Чуть-чуть! – обрадовался Миша. – Поехали! За Кристинку!
Около часу дня Шибаев вытащил Мишу из-за стола и уложил на топчан под яблоней, что уже становилось у них хорошей традицией. Он даже прикрыл его пожелтевшей газетой – уж очень беззащитно тот смотрелся. А сам отправился к автолавке, по дороге названивая Кристине. Но ему так никто и не ответил.
Зоя Владимировна уже ожидала его на заброшенной автобусной остановке, от которой остались лишь неубиваемая бетонная скамейка с торчащей ржавой арматурой да полинявший грязно-синий пластиковый навес.
Зоя Владимировна Шибаева заметила, но сделала вид, что не видит – старательно отвернулась. Он мысленно хмыкнул при виде такой конспирации, не торопясь прошел мимо, потом вернулся, уселся на другом конце скамейки и стал смотреть в противоположную от Якубовой сторону.
– Саша, хорошо, что вы пришли! – прошептала та. – Я намекнула Мише, но была не уверена, подумала, если вы не придете, я вас разыщу по телефонной книге. Но вы догадались. Какой ужас! Этот человек… Почему нужно кого-то убивать на чужой даче? Как он туда попал? А как туда попал убийца? Бедная Кристиночка! Она просто застыла, вы не поверите… лицо бледное, ничего не видит, я хотела подойти, но меня не пропустили. А люди! Хлебом не корми! Такое болтали, в голове не укладывается.
– Зоя Владимировна, я хочу вам показать фотографию. Посмотрите! – Шибаев достал из кожаной папки конверт со снимком генерала Савенко и космической женщины Евгении Львовны, положил на скамейку и тихонько подтолкнул к соседке. Она протянула руку, не поворачивая головы. – Вам знакома эта женщина?
Зоя Владимировна всмотрелась и воскликнула приглушенным голосом:
– Конечно! Это же Евгения. Вела у нас самодеятельность и пела, а муж был дирижер, Гарик, он уже умер. А… что? – Она наконец повернулась к Шибаеву, не удержалась.
– Женщина в белом, которую вы видели на даче с генералом… вы уверены, что это не она?
Зоя Владимировна расхохоталась, прикрыв рот ладошкой.
– Господь с вами, Саша! Конечно, нет. Это Евгения. Она… как бы это сказать… с приветом! – выпалила и смутилась. – Она неплохая, но… но… понимаете, одежда, поведение, всякие словечки… А шляпы! Это надо видеть! Женщина генерала была… – Она задумалась на миг. – Другая! Молодая, приятная, какая-то в ней… не знаю… деликатность была, без аффектации… Посмотрите сами! – Зоя Владимировна вытащила из сумочки небольшую фотографию и подтолкнула к Шибаеву.
– Откуда? – только и смог выговорить потрясенный сыщик, рассматривая фото. Уважение его к Зое Владимировне росло с каждой минутой.
– Понимаете, муж задумал писать мемуары и посвятить их генералу. Собственно, из-за него и решил писать, чтобы обелить его память и уберечь от посягательств… Извините, Саша. – Она виновато взглянула на Шибаева. – Муж очень любил и уважал генерала. Когда Петя Дяченко купил генеральскую дачу, он чинил крышу и нашел на чердаке ящик с бумагами, небольшой такой. Все вывезли, а на чердаке не заметили, а там письма, всякие бумаги, несколько фотографий… Я и не знала ничего. Ну, отец и забрал себе, а сейчас все вытащил, разложил, я смотрю, а там эта фотография! Это они в нашем городском парке, где пони, видите, вон, сбоку один стоит, в попонке.
Документы с чердака… Значит, это не легенда, а Кристина просто не поняла, и хорош бы он был, если бы ночью… ломанулся на дачу!
Шибаев впился взглядом в фотографию. Генерал был без формы, в джинсах и голубой рубашке с распахнутым воротом, радостный, смеющийся. Обнимал за плечи молодую женщину, не достававшую ему до плеча. Была она темноволосая и темноглазая, тоже смеялась. В белом платье. Не нужно быть психологом, чтобы понять – эти двое одно целое…
Он перевернул снимок – на обороте стояла дата, невесомо выведенная простым карандашом: «01.08.1984». Первое августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого. Незадолго до гибели генерала. Только дата, и больше ничего. Ни имен, ни фамилий…
