– О чем? – Она напряглась.
– Вы забрали документы Людмилы из института…
– Не помню! – Она вскочила, опрокинув недопитую бутылку. – Вы же сказали!
Она вылетела из-за стола и побежала прочь. А Шибаев остался. Сидел и смотрел ей вслед. Наткнулся взглядом на физиономию продавщицы, которая чуть не выпадала из своей бойницы, чтобы ничего не пропустить. Кивнул ей, и женщина нырнула внутрь.
Он снова принялся вышагивать по аллеям старинного парка. Цвели какие-то кусты – желтые маленькие цветочки пахли удушливо и неприятно. Смотрел на реку. Пляжи заполнялись людьми. Становилось жарко. От шашлычниц на той стороне тянуло чадом, и стелился по земле сизый дым. Народ готовился гулять. Шибаев подумал, что неплохо бы махнуть на Магистерское озеро. Рыбы там, правда, не очень, но разве дело в результате? Дело в процессе. Главное, не прерывать процесс, как учит опытный Алик, а пилить, пилить, пилить… И тогда откроется прекрасный смысл.
Он представил костерок на берегу, запах ушицы – рыбу можно захватить с собой, ночные звезды и тревожные запахи остывающей земли и травы…
И еще. Он подумал, что они привезут туда Шпану… когда все закончится. Ему там понравилось бы, может, и рыбу научился бы ловить. Они похоронят его под кленом около крыльца. И тогда будет у Алика свой скелет на даче. Шибаев вздыхает, вспомнив о своем коте. Был бы Шпана человеком – стал бы… стал… министром! Или мэром! Или мафиози…
Глава 19
Музей. Женщина в белом
Музей открылся, и Шибаев, поднявшись на крыльцо, вошел под гулкие прохладные своды старинного здания Дворянского собрания в прошлом. Поздоровался с дежурной, сидевшей на стуле у двери – пожилой дамой в стрекозьих очках, с высокой прической, которая называется… Шибаев замедлил шаг, что-то такое он помнил… вопрос из кроссворда… Бабетта! Конечно, бабетта, по имени героини французского кинофильма. Он еще удивился – странное имя! Кроссворды любил Алик, а Шибаев считал их пустым переводом времени. Волосы у дамы были голубые, и под стать волосам – голубой костюм и голубые туфли.
Он остановился перед стендом-путеводителем. «Может, подсказать чего?» – спросила дама ему в спину. Шибаев поблагодарил и отказался. Взгляд наткнулся на строчку, приглашавшую полюбоваться коллекцией Рунге. Коллекция Рунге несколько лет назад стала местной сенсацией, а он ее так и не посмотрел. Времени не хватало, да и желания, если честно. А город жужжал: коллекция Рунге, коллекция Рунге! Как?! Вы еще не видели? Надо будет взглянуть, подумал Шибаев, раз уж пришел.
Господин Рунге был известным в городе врачом-гинекологом, бездетным, со странностями, о которых не совсем прилично упоминать. Но завещал он свое добро историческому музею, а не племяннику из Швеции, чем обессмертил свое имя в местном масштабе. Племянник из Швеции добавил интриги, говорили, он собирается подавать в Европейский суд по правам человека, чтобы отсудить свою долю. В коллекцию входила старинная китайская мебель, несколько картин, серебро, монеты, всякая иная мелочь. Весь город тогда стоял на ушах, музей не помнил подобного паломничества – стар и млад шли косяком, причем добровольно.
Отдел военной истории располагался на втором этаже. Шибаев под бдительным взглядом голубоволосой дамы-дежурной поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Сопровождало его звонкое музейное эхо. Навстречу ему вышла немолодая полная женщина приятной наружности в белом костюме с цветной шалью на плечах – здесь было прохладно. Шибаев поздоровался и спросил про афганцев.
– Вы имеете в виду ветеранов афганской войны? – уточнила женщина.
Шибаев кивнул.
– Вас интересует кто-то конкретно? – спросила она.
– Меня интересует генерал Савенко.
– Иван Ильич Савенко. Сюда, пожалуйста. – Она пошла к стендам в центре зала. – Вот!
Он узнал его сразу – светловолосый великан с фотографии тети Муси. Генерал, улыбаясь, смотрел на Шибаева. Под стеклом в ящиках – ордена, медали, письма. Документы. Командирские часы. Записные книжки. Именной пистолет в кобуре. Книги, где написано о генерале. Пожелтевшие газеты. Журналы. Фотографии. На безголовом манекене – парадный генеральский мундир с потускневшей позолотой, фуражка. Время остановилось для генерала и застыло в ящиках под стеклом. Женщина стояла рядом, молчала. Шибаев взглянул на ее лицо и спросил по наитию:
– Вы его знали?
Она ответила не сразу.
– Знала. Я работала в библиотеке Дома офицеров, а Иван Ильич приходил на встречу с читателями.
– А семью генерала? – Он внимательно рассматривал женщину, прикидывая…
– Видела дочку однажды. А вы… – Она смотрела вопросительно.
– Я ищу родственников генерала.
– Родственников? Какие ж родственники… жена его умерла, дочка эмигрировала. Никого не осталось. Я иногда хожу на кладбище… – Она осеклась.
– Где он похоронен?
– В Яловце, там их целое кладбище, афганцев. Знаете, в самом начале, справа от центральной аллеи.
Шибаев кивнул. Это место знали все, можно не спрашивать. Он прикидывал, как бы поделикатнее выяснить, чтобы не обидеть. По возрасту она подходила на роль… подруги генерала. Может, привести сюда жену Якубова? Он еще раз взглянул на нее и решился:
– Извините, а вы и генерал… – Он запнулся. – Извините.
– Что вы! – воскликнула она, всплеснув руками. – Я была молодая, невидная, да еще и беременная. Он пришел на встречу, а я с животом, вся в пятнах. Он посмотрел и засмеялся. Спрашивает: «Кого ждешь? Парня или девочку?» Это был такой человек! Вы не представляете себе… Он был… как сейчас говорят – демократичный. Шутил всегда, ни разу не пришел в библиотеку без шоколадки… Да мы все были в него влюблены! Поголовно. От буфетчицы до жены начальника гарнизона. А когда его убили… когда мы узнали…
Она замолчала. Шибаеву показалось, что она заплачет, но она только глубоко вздохнула несколько раз и сказала:
– На похороны приехали его боевые друзья, маршал Рудник был, вспоминали, говорили, плакали… день солнечный, яркий, а он мертвый… и военная музыка просто душу выворачивает. – Она все-таки заплакала. – Извините, все как будто вчера… Как вас зовут?
Шибаев назвался. Деваться было некуда, и пришлось повторить ей байку о грузинских родственниках.
– А я Татьяна Степановна. Александр… давайте я сейчас чайку сооружу, помянем генерала. Это раньше сюда школьников и студентов водили, патриотическое воспитание, торжественные линейки… А сейчас время другое, кто из них знает об этой войне? Да им и об Отечественной немного известно. Давайте! Пока начальницы нет. Пошли! Позовем Мальвину…
«Мальвина – женщина в голубом», – сообразил Шибаев, смутно помнивший героиню детской книжки, которую читал когда-то Павлику.
Они спустились на первый этаж.
– Лидия Артемовна, у нас гость, ставьте чайник. А я дверь закрою, все равно до двенадцати никого не будет. – Она повернулась к Шибаеву. – А в двенадцать – туристы, мы с турбюро дружим.
