Незнакомая пожилая женщина выглядела словно оживший персонаж
картины из моего детского учебника истории «Барыня в гостях у крепостных».
Высокая, худощавая, она сидела, совершенно не сгибая спины. Ее каштановые
волосы были самым аккуратнейшим образом уложены в старомодную прическу с легким
начесом. Очевидно, избрав лет тридцать тому назад этот имидж, она осталась ему
верна. Лицо казалось абсолютно ненакрашенным и радовало глаз нежной гладкой
кожей, розовыми губами и легким персиковым румянцем. Но я одно время работала в
доме моделей и хорошо знала, сколько стоит косметика, дающая такой естественный
эффект. Под стать лицу оказалась и одежда. Элитный светло-бежевый костюм и
изумительная шелковая блуза оттенка «мокрый песок». Руки без малейших признаков
старческих пигментных пятен демонстрировали безупречный маникюр. Ловко
подпиленные ногти покрывал слой лака интеллигентного колера «кофе с молоком». И
пахло от мадам соответственно: простенько и со вкусом – духами, которыми она
скорей всего пользуется всю жизнь, – «Шанель ь 5», старая добрая классика,
творение бессмертной Коко.
И только взгляд – жесткий, цепкий, слегка злой – портил
впечатление. Но воспитана гостья была идеально. При виде меня ее губы
расплылись в самой приветливой улыбке, обнажив блестящие, великолепно сделанные
коронки, а хорошо поставленный голос произнес:
– Спасибо вам, дорогая Виола, за то, что пригрели
Ирину. Это только в России могут выписать женщину с новорожденным ребенком на
улицу. Варварство!
– Ну здесь, мамуля, ты не права, – пробасил
сидевший в кресле высокий полный мужчина, – в Америке тоже не станут в
клинике держать, выставят за дверь. Там, знаешь, как «Скорая помощь» действует?
Примчится, воя сиреной, на место происшествия и сразу вопрос задаст. Угадайте
какой?
– Ваше самочувствие? – предположила Кристина.
Говоривший рассмеялся:
– Вот и не попала. «Назовите номер вашего страхового
полиса!» Между прочим, состоит из двенадцати цифр. Так бедные американцы знают
его назубок, без сознания и то пробормочут. У них дети еще и имени своего не
выучили, а номер полиса мгновенно сообщают:
– Это ужасно, – простонала дама.
– Знакомься, Вилка, – сказала Ирина напряженным
голосом, – Анелия Марковна, мама Дани, – и, обернувшись к мужу,
добавила: – А это сам Даня.
– Очень приятно, – пробормотала я и села у стола.
«Надеюсь, что булочки не слишком сладкие. Ну, почему мои не
подали к столу сыр?» – подумала я про себя.
– Еще чаю, Анелия Марковна? – любезно предложила
Томуся.
– О, душечка, спасибо, – ответила та, –
обычно не позволяю себе две чашки на ночь, в нем содержится танин, крайне
вредная вещь для сосудов, а нам, старушкам, следует заботиться о здоровье.
– Вы совершенно не похожи на старуху, – выпалила
Кристя, – бабушки такие все сморщенные, согнутые, беззубые…
– Спасибо, детка, – усмехнулась Анелия
Марковна, – стараюсь держать марку. Могу даже поделиться кое-какими
секретами. Замечательно, например, действует маска из огурцов…
Разговор плавно перетек на новинки косметики. Потом Анелия
стала интересоваться, где в Москве лучше приобретать питательный крем…
Я тихо жевала третью булочку, сдобренную корицей.
Нормального ужина не дождаться, так хоть набью живот тестом.
Примерно через час стало ясно: в присутствии милейшей Анелии
никому нельзя и слова вставить. Нет, дама вела себя совершенно безукоризненно,
но стоило кому-либо открыть рот, как она моментально вопрошала:
– Простите, нельзя отворить форточку? Очень душно.
Или:
– Очень прошу, закройте окно, свежо стало.
И еще она, безусловно, была великолепной рассказчицей.
– Мой муж, – щебетала дама, – отец Данилы,
гениальный ученый. Он сумел расшифровать критские надписи. Вы слышали, конечно,
о них?
– Нет, – шепнула Кристя, – я нет.
– Боже, невероятно, – закатила глаза
Анелия, – и о чем только составители школьных учебников думают. Слушайте.
Род Пешковых, по словам дамы, очень древний. Корни теряются
где-то в десятом веке. На протяжении многих десятилетий в семье существовала
традиция. Старший сын становился военным, младший шел в священники. Делалось
это для того, чтобы не дробить состояние, не раздавать его в несколько рук. Так
что сын-первенец получал от семьи все. Следующим не слишком везло. Девочкам
давали приданое и выдавали замуж за приличных людей, продолжателями рода
Пешковых их не считали. Оно и верно, выйдя замуж, девушки получали иную фамилию
и уходили в другую семью. Но вот парадокс. Именно младшие сыновья, вынужденные
вести монашеский образ жизни, и прославили род Пешковых. Один сделал перевод
Библии, другой стал гениальным иконописцем, третий – великим предсказателем, а
Андрей Пешков принял мученическую смерть от варваров и был канонизирован
православной церковью.
Начало ХХ века Пешковы встречали большой зажиточной семьей.
Потом случился октябрьский переворот. Сотни дворянских семей разметало по всему
свету, некоторые фамилии исчезли с лица земли, но не Пешковы. Наверное, дед
Даниила обладал звериным чутьем, потому что мигом принял советскую власть и уехал
из Москвы жить в городе на Волге, там ему просто не мешали. Иван Пешков был
переводчиком древних текстов и физически обитал в ХХ веке, а мысленно находился
в Древней Греции. Никакие политические страсти его не волновали, а в быту он
был поразительно неприхотлив. Мог часами работать в нетопленом помещении при
свете керосиновой лампы или свечки. Качество еды его не волновало, впрочем,
наличие пищи тоже. Главное, чтобы не кончались бумага и чернила.
Большевики таких блаженных не трогали. Ленин даже велел выдавать
кое-каким ненормальным ученым продуктовые пайки. Иван Пешков имел широкую
известность в среде переводчиков, а ссориться с мировой общественностью не
хотели даже коммунисты.
Так Пешковы и выжили, сохранив все семейные традиции. И хотя
огромного состояния уже не существовало – доходный дом и усадьба были
конфискованы, – члены семьи трепетно сберегали традиции. Младшие сыновья
становились священнослужителями, старшие же теперь не шли в военные. Они
занимались наукой. Михаил, младший сын Ивана, имел приход в Новгородской
области. Старший, Степан, стал, как и его отец, переводчиком. Знал в
совершенстве семь живых языков, плюс латынь и древнегреческий. Именно Степан,
женившийся на Анелии, снискал мировую славу. В начале 60-х годов он доложил на
международном конгрессе, что таинственные письмена, обнаруженные археологами
еще в девятнадцатом веке на острове Крит, расшифрованы.
