– Насрать, – ответила молодая мамаша, – ты
меня впустишь или на лестнице держать станешь? – Входите, – любезно
предложила я, отпихивая Дюшку, изо всех сил вертевшую хвостом.
Девица вошла на кухню, шлепнула одеяло на стол, сверток тихо
крякнул, и я поняла, что внутри лежит Костик.
– Осторожно, вы его ушибете!
– Насрать, – повторила девица, вытащила сигареты,
задымила и сказала: – Предложение к тебе есть.
– Какое?
– Купи его.
– Кого? – не поняла я.
– Его, – еще раз сказала девчонка и ткнула в
сторону одеяльца.
– Вашего сына?!
– Ага, недорого прошу, всего-то триста долларов, –
преспокойненько ответила гостья.
Несколько секунд я сидела с открытым ртом, потом принялась
произносить нечто бессвязное:
– Но как же? Своего ребенка? Не котенок ведь? Но…
– На фига он мне сдался, – фыркнула девка, –
уезжаю сегодня к матери в отпуск. Не с собой же тащить! И вообще, он мне не
нужен.
– Но, – заикалась я, – зачем тогда из
родильного дома забрала? Могла оставить!
– Так рожала в общаге, – пояснила девица, –
никуда не ездила. Думала – подохнет, а он вон какой горластый. Здоровый, ты не
сомневайся. Я вчера специально к врачу пошла, чтобы справки взять. На,
держи. – И она сунула мне в руки бумажку: «Звягинцев Костя. Здоров.
Патологии развития нет. Доктор Лаврова».
– Хочешь, – продолжала «мамаша», – по-другому
назовешь. Документов у него нет.
– Как же в поликлинике карту завели?
– Делов-то, – хмыкнула продавщица, – сказала,
что у мужа живу, в общежитии, в следующий раз свидетельство принесу. Лаврова и
поверила, жалостливая очень, дура!
Я не знала, как поступить.
– Бери, бери, – расхваливала «товар» девка так,
словно продавала сыр или колбасу. – Зачем тебе еще мучиться, рожать,
готовенький вот он, двое детей – в самый раз.
– Мне не надо.
– Ладно, – погрустнела девка, – жаль. Не
знаешь, может, кто из подруг хочет?
– Нет, спасибо.
– Пошла тогда, – вздохнула малолетка.
– Сейчас принесу деньги, погоди, – раздалось с
порога.
Я обернулась. У входа в кухню стояла Тамара с растрепанной
со сна головой.
– Тома!!!
Не слушая меня, подруга исчезла.
– Во, ловко! – обрадовалась девка.
– Уходи немедленно, – велела я.
– Как бы не так, – парировала негодяйка, – ты
не хочешь, а другая покупает.
Через пару минут Томочка вернулась, неся в руках зеленые
бумажки, листок бумаги и ручку.
– Давай, – обрадовалась «продавщица».
– Пиши расписку, – железным голосом велела Тамара.
Когда девица, распространяя запах перегара, убежала, я
налетела на подругу.
– Ты с ума сошла! Купить младенца!
– Если бы я этого не сделала, она просто вышвырнула бы
несчастного в мусорный бачок, – вздохнула подруга, разворачивая
«покупку», – ой, бедняжка, он весь грязный, а молчит. Наверное, характер
хороший!
– Немедленно отнеси его в милицию!
– Конечно, – согласилась Томочка, – вот
только помою, покормлю и переодену!
Схватив тщедушное тельце, она исчезла в коридоре. Я
машинально глянула на бумажку:
«Расписка. Я, Звягинцева Раиса Петровна, 1982 года рождения,
нахадязь в твердом уме и памяте, прадаю Поповой Тамаре Викторовне своево сына
Звягинцева Константина за триста американских долларов и обещаю некогда не
предъявлять притензий».
Отшвырнув отвратительно безграмотный «документ», я крикнула:
– Что мы скажем вечером Семену?
– Ничего, – ответила Томуся из ванной, – он
уехал в Финляндию, дней на десять.
Я вздохнула. Журналы, принадлежащие Сене, печатаются в
стране Суоми, и он частенько мотается в Хельсинки.
– Олег звонил из Львова, – продолжала
подруга, – удивлялся, где ты целыми днями носишься. Сказал, задерживается
на Украине. Так что мы с тобой совершенно одни и…
Не договорив, она замолчала, послышался плеск воды и слабое
кряхтенье.
«Можем покупать младенцев», – докончила я ее мысль.
Христианская доброта Тамары, ее постоянное желание всем помочь могут кого
угодно довести до обморока.
Тихо ругаясь про себя, я побрела к шкафу. Пора ехать к
учительнице Валентине.
Но не успели руки вынуть джинсы, как звонок вновь
раскричался. Искренне надеясь, что это вернулась передумавшая продавать сына
девица, я распахнула дверь и уткнулась взглядом в незнакомую, весьма полную
женщину примерно моих лет.
Дама сразу располагала к себе. Круглое лицо с изумительно
свежей кожей украшала широкая улыбка. Голубые глаза смотрели радостно, вся она
излучала спокойствие и уют. Этакая домовитая мать семейства, обремененная кучей
детей и мужем.
– Вы Виола, – скорей утвердительно, чем
отрицательно сказала незнакомка, – Олег Михайлович вас так подробно
описал, что спутать невозможно. Разрешите?
– Входите, – осторожно ответила я.
Женщина подняла с пола небольшую светло-коричневую сумку и
вступила в коридор.
– Идемте на кухню, – предложила я.
Дама послушно прошла за мной, села на табуретку и сообщила:
– Меня зовут Ирина. Понимаю, что доставляю неудобства,
но Олег Михайлович так приглашал, сказал, у вас есть где остановиться. Он ведь
предупредил о моем приезде, да? Я ему на работу звонила.
Мы с Тамарой переглянулись. У Олега есть мерзкая привычка:
отправляясь куда-либо в командировку, он мигом обрастает новыми друзьями и
начинает приглашать их в гости. К счастью, большинство не воспринимает его
слова всерьез и никогда не заявляется в Москву, но некоторые, вроде этой Ирины,
ловят его на слове. Одно хорошо, адрес и телефон он раздает только своим
коллегам, так что незваных гостей мы не боимся, они оказываются сотрудниками
правоохранительных структур.
Только эта толстушка не тянет на работника МВД, небось
милицейская жена.
– Так он предупредил о моем приезде?
