— Здравствуйте, здравствуйте… — Иванов пожал протянутую руку:
— Как вас, простите, звать-величать?
— Анатолий Тарасович, старший помощник… Мне бы насчет судовых документов? Можно?
— Да какой разговор! Смотрите, конечно, если что осталось…
Первым делом старпом Анатолий Тарасович шагнул к металлическому ящику, закрепленному на переборке рядом со штурманским столиком:
— Вот, чтоб их мать твою в душу мать! — Покореженная и помятая дверца, будто специально, была распахнута так, чтобы ни у кого не оставалось ни малейшего сомнения в том, что сейф пуст. Тем не менее старший помощник не только заглянул в его утробу, но и зачем-то пошарил рукой по полкам: — Суки же, они, значит, все-таки…
— Деньги, что ли, пропали? — посочувствовал кто-то из бойцов спецназа. — Много?
— Судовая касса… — кивнул рассеянно Анатолий Тарасович. — Да не в том же дело, парни!
Он внезапно опустился на четвереньки и торопливым взглядом осмотрел палубу, застеленную серым ковровым покрытием. Потом, так же внезапно, снова вскочил — и заметался по мостику, поочередно, один за другим, выдвигая все ящики и заглядывая даже под крышки навигационных приборов.
— Слушайте, товарищи, а вы тут случайно никаких документов не находили?
— Не находили? — уточнил у подчиненных подполковник.
— Нет, ничего… нет, не видели… — замотали головами боевые пловцы из группы, освобождавшей капитанский мостик.
— Командир! — напомнил о себе динамик переговорного устройства. — Катер на подходе.
— Понял, спускаюсь.
Прежде чем покинуть мостик, Иванов посчитал необходимым уточнить:
— Анатолий Тарасович, где находится тело покойного капитана?
— Что? Ах, да, конечно… Должно быть, оно в морозильной камере, — старпом не сразу и не без труда отвлекся от переживаний по поводу исчезнувших бумаг. — Мы тогда его сразу туда отнесли…
— Вы сами проследите, чтобы его забрали? Или мне отдать распоряжение своим людям?
— Нет, что вы, конечно… — смутился моряк. — Конечно, мы сами, как водится…
— Командир, можно вас на минуточку?
Голос и выражение лица у старшего группы с радиопозывными «Кайман» были такими загадочными, что подполковник морской пехоты Иванов даже не стал ругать его за обращение не по уставу. Оказавшись один на один с подчиненным, он только хмуро поинтересовался, в чем дело.
— Пойдемте, покажу кое-чего.
— Что еще такое?
— Пойдемте, пойдемте!
— Детский сад, блин, какой-то… — покачал головой командир отряда боевых пловцов, однако без лишних расспросов двинулся вслед за Кайманом.
Некоторое время потребовалось на то, чтобы спуститься куда-то вниз, по бесконечным внутренним трапам и переходам сухогруза.
— Пришли, командир. Вот, полюбуйтесь…
— Однако! — присвистнул Иванов.
— Как, ничего себе сенокосилки?
При постановке боевой задачи и во время отработки взаимодействия штурмовых групп им не раз и не два объяснили, что захваченное пиратами судно следовало из черноморского порта Николаев с партией сельскохозяйственной техники и минеральных удобрений для стран Юго-Восточной Африки, пострадавших от очередной гуманитарной катастрофы.
Ни про какое оружие или боеприпасы на борту украинского сухогруза не говорилось ни слова.
Однако несмотря на то, что солнечные лучи проникали в помещение огромного трюма только через приоткрытые грузовые люки на палубе, даже этого скудного освещения вполне хватало, чтобы разглядеть башни и гусеницы выстроенных рядами танков, зачехленные стволы артиллерийских орудий и характерные очертания реактивных установок залпового огня.
И хотя все это вооружение было не самых новых моделей и модификаций — в основном еще советского производства, — его вполне хватило бы для того, чтобы обеспечить какому-нибудь развивающемуся государству третьего мира маленькую победоносную войну на несколько фронтов…
Глава 1
Покупать у врага мир — значит снабжать его средствами для новой войны.
Жан Жак Руссо
Современные комфортабельные самолеты, как и разница часовых поясов, давно уже превратили любое путешествие из России в Европу в непродолжительный и достаточно скучный процесс перемещения во времени и пространстве. Как это ни печально, однако на смену романтике дальних странствий пришли регулярные пассажирские авиаперевозки…
Адвокат Владимир Александрович Виноградов посмотрел за окно.
Ну вот — кажется, что над британской столицей нависли сейчас те же самые серые, скучные облака, которые он совсем недавно рассматривал через стекло питерского аэровокзала.
— Что-нибудь еще хотите?
— Да, мне, пожалуйста, еще минеральной воды…
— Вижу, вам не слишком нравится английская кухня?
— Нет, я просто поел в самолете.
Дождавшись, когда официант, приняв заказ, отойдет от их столика, собеседник Владимира Александровича сделал большой глоток светлого золотистого пива и продолжил прерванный разговор:
— Скажите честно — вы не журналист?
— Нет, я не журналист.
— И на Интерпол не работаете?
— Нет.
— Тогда зачем вы так хотите повидаться с господином Майдановичем?
Человека, с которым беседовал в баре гостиницы Виноградов, звали Степан Дженкинс.
Своей ничем не примечательной английской фамилией он был обязан отцу, происходившему из семьи потомственных банковских клерков. А вот редкое для здешних мест первое имя досталось мистеру Дженкинсу в память о дедушке по линии матери — довольно известном украинском националисте, осевшем на берегах туманного Альбиона вскоре после окончания Второй мировой войны.
Сам мистер Степан Дженкинс был преуспевающим лондонским адвокатом и на протяжении последнего десятилетия представлял в Международной морской организации
[3]
интересы ряда крупных грузоперевозчиков и судовладельцев. Выглядел он немного старше своих лет — возможно, вследствие излишней полноты или из-за манеры одеваться, консервативной даже по лондонским меркам.
