Верочку едва не погубила ее жалостливость. С Антоном она
была в хороших отношениях и даже искренно сочувствовала парню, совала ему
деньги и делала милые подарки. Антон чувствовал себя страшно униженным, когда
Веруся вкладывала ему в кошелек доллары. От Альбины он брал дотацию спокойно,
все-таки сестра, но Вера с ее участливыми взглядами и словами: “Ничего,
Тошенька, ты обязательно прославишься”, доводила мужчину почти до нервной
трясучки. К тому же Верочка принадлежала к миру искусства, писала довольно
неплохие картины и пару раз весьма удачно продала свои работы. А Антону не
везло: его стихи неизменно возвращались из редакций и издательств назад к
автору. Печатать эти опусы не хотел никто. Антон попросил у Альбины денег,
чтобы выпустить книги за свой счет, но сестра зависела целиком и полностью от
мужа, а тот ехидно заявил:
– Слишком дорогое хобби у нашего лентяя. Предложи ему лучше
рыбок разводить, дешевле обойдется.
Антон только скрипнул зубами, услышав отказ. Он вообще
безукоризненно владел собой, сохраняя имидж милого, рассеянного парня,
полностью поглощенного рифмами. Но никто не знал, какой огонь скрывался за его
спокойной улыбкой. Верочка, прослышав про то, как Никита отреагировал на
просьбу Антона, пришла в негодование и сказала парню:
– С удовольствием помогу тебе. Издадим книгу, потом другую,
могу даже иллюстрации нарисовать! Ты станешь членом Союза писателей, а там,
глядишь, и издательства заинтересуются, главное – начать!
Никита весь перекосился, но он не мог запретить Верочке
распоряжаться ее собственными деньгами.
– Правильно, – буркнул Соловьев, еле живой от злобы, –
обязательно сделай иллюстрации, может, кто на них клюнет и возьмет книжонку. А
то про любовь-морковь тошнит читать.
Огромным усилием воли Антон сдержался, весь гнев его
отчего-то обратился не на хама Никиту, а на милую Верочку. Да еще она обняла
его ласково за плечи и сказала:
– Не обращай внимания, Тоша, мы прорвемся. Ой, а почему ты дрожишь?
– Замерз, – старательно улыбнулся Антон.
На самом деле его колотило от злости, и он чуть не опустил
на голову Веры огромную хрустальную вазу, стоявшую на буфете.
В ту ночь Антон никак не мог заснуть. Чтобы слегка притушить
бушующий в груди пожар, он сел в кресло и закурил. Пятнадцать лет Альбина живет
с Никитой, и двенадцать лет прошло с тех пор, как они разбогатели. За все это
время ему, Антону, перепадали жалкие подачки. Даже машину он водит по
доверенности, донашивает, так сказать, обноски за Никитой. Зять счел “Нексию”
не слишком престижной, купил себе роскошный “БМВ”, а прежний автомобиль скинул
Антону, но не подарил, а просто выдал на него доверенность. Злоба душила
милого, интеллигентного Тошу. Больше всего ему надоело прикидываться сизокрылым
голубем. Ну почему он должен просиживать штаны в какой-нибудь конторе? Только
из-за зарплаты? Но ведь деньги в семье есть.
Тут неожиданно проснулась Ксюша и спросила:
– Эй, Тошик, ты где?
– Спи, дорогая, – сказал любовник и вздохнул.
Даже баба ему досталась третьего сорта, из тех, которые
никому не нужны. Глупая, приставучая, не шибко красивая… Вот если бы в его
руках оказались миллионы Соловьевых…
Стояла глубокая ночь, только ясно и четко тикали настенные
часы. И так же ясно и четко Антон понял: от них надо избавиться, ото всех. А
начнет он с противно-ласковой Веры. Ну достала она его своей жалостью и
заботой.
Наутро Антон принялся обдумывать план. Он не хотел убивать
Веру, честно говоря, боялся ответственности. Нет, в его голове родился иной
замысел.
Уже давно из России увозят на Восток молоденьких дурочек,
желающих стать танцовщицами и официантками. Как правило, оказавшись на месте,
где-нибудь в Турции или Иордании, девушки понимают, что их обманули и им
предстоит работать проститутками. Вот пусть Верочку похитят и заставят написать
собственноручно письмо типа: “В моей смерти прошу никого не винить, умираю
из-за несчастной любви”. А потом сложат ее одежду на берегу реки, придавят
записку камнем… Вот все и подумают, что девушка утопилась. Натура она
артистическая, только предсмертное послание должно быть написано ее собственной
рукой, иначе возникнут подозрения. Но убивать заботливую родственницу не надо,
пусть живет где-нибудь в арабской стране, обслуживая клиентов. Убивать грех…
Вы не поверите, где Антон нашел исполнителя собственного
замысла – в газете “Из рук в руки”. Прочитал объявление: “Красивые, молодые
девушки требуются фирме “Гермес”. Работа за границей по контракту: официантки,
танцовщицы, певицы. Интим исключен. Десять лет на рынке, безопасность
гарантируем”.
Как Антон и предполагал, за милым объявлением скрывался
сутенер по имени Константин. Парень давно освоил прибыльную профессию
содержателя публичного дома и вербовал таким образом наивных дурочек.
Тоша, наклеив усы, надев очки и, натянув парик, отправился к
Константину. Подлец подлеца видит издалека. Договорились они мигом. Константин
запросил за выгодную для себя операцию десять тысяч долларов. Антон пошел к
Вере и сказал:
– Ты вроде хотела помочь мне с книгой? Боюсь, сумма большая,
целых десять тысяч баксов.
– Конечно, Тошенька, – согласилась Верочка и дала ему деньги
на… свое похищение.
Сама процедура прошла без сучка без задоринки. Антон
позвонил Верочке в “Барвинково”, сказал: “Я заболел. Не можешь ли вернуться на
неделю домой?”
Вера моментально села в машину. У поворота на шоссе стоял
автомобиль Антона, а рядом и сам Тоша. Удивленная Верочка вышла из
“Фольксвагена”, подошла к Тоше, тот, мило улыбаясь, проговорил:
– Знакомься, Веруся, мой друг.
Вера села в машину Антона на заднее сиденье возле
Константина, почувствовала легкий укол, и все, свет померк.
Дальнейшее она помнит смутно. Сначала появился парень,
упорно твердивший:
– Ну, давай же, давай…
Что давать, Вера не поняла и вновь провалилась в забытье.
Потом возникла девушка, кормившая ее супом, следом опять парень. Затем она
очнулась одна в незнакомой комнате. Хотелось в туалет. Вера встала, вышла в
коридор, не понимая, где она, толкнула дверь и, ничего не соображая пошла по
лестнице вниз. Затем вышла на улицу и замерла на углу, не зная, что делать.
И тут она столкнулась со мной. Я привезла Верочку к нам
домой, а тем временем в квартире на Сонинской началась паника.
Дело в том, что Константин “выключил” Веру при помощи весьма
сильнодействующего препарата, применяющегося в большой психиатрии.
