– Конечно, – серьезно ответила Даша. – Наверное, ей там
страшно и тоскливо. И потом, кто же продукты передаст, говорят, в тюрьме
голодают…
– Тебя совсем не пугает, что Альбину обвиняют в убийстве?
– Нет, – покачала головой Даша. – Она же моя мама. И потом,
наверное, она не хотела, случайно, да? Толкнула, а он упал? Так ведь?
И она посмотрела на меня голубыми глазами, похожими на
полевые цветы.
Я растерянно пробормотала:
– Знаешь, вина Альбины не доказана, в деле много непонятных
моментов. Следователь разберется.
Даша тяжело вздохнула:
– Деньги кому достанутся?
Мне стало противно. Надо же, девочка казалась на первый
взгляд вполне приличной, и вот, пожалуйста.
– Какая разница! – излишне резко ответила я. – Понятно одно,
только не твоему папе!
– Очень даже большая разница, – твердо ответила Даша, – если
средства окажутся у Вики, то поеду к ней и попрошу дать взятку следователю,
много-много тысяч долларов, вот он маму и выпустит.
Я лишилась дара речи. Что это такое делается на моей Родине,
если маленькая девочка абсолютно уверена, что все проблемы можно решить при
помощи денег! Да я в ее возрасте свято верила в победу добра над злом!
– Деньги отцу теперь не нужны, – тихо продолжила Дашенька,
накручивая на палец легкую, светлую прядку.
– Да? А мне показалось, что он ради звонкой монеты готов на
все! Извини, но произвел такое впечатление.
Даша взяла тоненькими пальчиками пластмассовую ложечку и
аккуратно зачерпнула слегка подтаявшее мороженое.
– Бедный папа всегда хотел разбогатеть, но у него ничего не
выходило. Начал торговать сигаретами – прогорел, занялся автобизнесом – так
чуть не убили. А тренер копейки получает. Честно говоря, мы жили на бабушкину
зарплату и на те деньги, что приносила мама, она-то очень обеспечена. Но сейчас
папа больше не нуждается…
Девочка замолчала и принялась размазывать белый шарик по
стенкам креманки.
– Почему? – удивилась я. – Что же изменилось?
– Знаете, где папа работает?
– Вроде бы в спортзале тренером.
– Не в зале, а в клубе “Юнион трейдз”, – пояснила Даша, –
это целый комплекс: тренажеры, шейпинг, аэробика, бассейн, парикмахерская,
баня… Там можно целый день провести, многие так и делают. Абонентная плата –
две тысячи в месяц.
– Две тысячи чего? – глупо поинтересовалась я.
– Долларов, конечно, не деревянных же, – хихикнула девочка,
– поэтому в “Юнионе” только очень богатые собираются. Элита шоу-бизнеса, всякие
дети банкиров, жены магнатов. Папа говорит, они потому так цены задрали, чтобы
посторонних отсечь. Вроде клуб и не закрытый, приходите, пожалуйста, но по
карману очень немногим. Папа работает в тренажерном зале, и там полгода тому
назад он познакомился с Кирой Волковой. Про Волкова слышали? Павла Андреевича?
Я отрицательно покачала головой:
– Нет.
– Ну как же, – удивилась Даша, – о нем часто по телевизору
говорят, – он владелец сети крупных супермаркетов “Материк еды”. Видели эти
магазины?
– Конечно, в нашем районе их целых три.
– А в нашем пять, – пояснила девочка. – Он жутко богатый,
покруче Никиты Соловьева будет, а Кира – единственная дочь, ей двадцать пять
лет.
– Ну и что? – тихо спросила я, заранее зная ответ.
– А то! Она в папу влюбилась, у нас дома была, и они
собрались пожениться в конце лета, уже заявление подали. Павел Андреевич отцу и
работу предложил – управляющим, и квартира у них новая есть в Кунцеве. Дом
такой роскошный стоит, с зеркальными стеклами. Они с Кирой там будут жить, а я
с бабушкой останусь.
– Почему? Тебя не возьмут? Девочка грустно улыбнулась:
– Папа Кире про маму ничего не сказал, а я вроде как его
племянница, дочь рано умершей сестры. Кира могла не захотеть связать свою
судьбу с мужчиной, в одиночку воспитывающим ребенка.
– Ничего себе. И ты согласилась звать папу дядей?
– Но ведь он так долго ждал этого шанса, – ответила девочка,
– так мечтал о богатстве.
Она замолчала, поводила пальцем по столу и добавила:
– Конечно, обидно было, но я поняла, не эгоистка ведь.
Честно говоря, думала, может, мне к маме жить уехать. Только там Никита, муж
ее, ну как объяснить ему, кто я такая? Вот и выходило: туда нельзя и с папой
тоже не останешься… Правда, бабушка у меня очень хорошая, понимаете, она ради
папы все сделает, абсолютно все. Любит его очень.
Дашенька внезапно замолчала, а я, честно говоря, не знала,
как реагировать на ошеломляющие новости.
– Как вы думаете? – поинтересовался ребенок. – Может, мне
теперь все-таки переехать к маме? Никита умер, бояться нечего. Правда, Вика…
Интересно, она не прогонит меня? Жаль, далеко живет.
– Вика сейчас у меня, – тихо возразила я.
– Тогда едем, – решительно заявила Даша, – давно хочу ее
увидеть.
– А папа что подумает? Как объяснить, куда ты вдруг делась?
– Я занимаюсь художественной гимнастикой, – пояснила
Дашенька, – на “Динамо”. Час туда, час назад, да четыре часа тренировка идет,
никто не хватится. В одиннадцать вечера папа ждет меня в вестибюле метро,
обычно бабушка встречает, но сейчас она в больнице, заболела немного. Довезете
меня до станции, и дело с концом.
Секунду я колебалась, не зная, как поступить, потом
решительно сказала:
– Поехали!
В метро мы сели рядышком на узкий диванчик, и я невольно
вздохнула.
– Вам не хочется меня к себе везти? – тут же отреагировала
сверхчувствительная Даша.
– Нет, просто думаю, почему Слава не рассказал Альбине
правду про Киру, все равно же известно станет!
Дашенька положила на мою руку узенькую ледяную ладошку.
– Как-то раз мама пришла к нам, а на кухне сидит соседка,
Оля Воробьева, за сахаром заглянула. Ну папа возьми и ляпни ей: “Это
учительница музыки моей дочери”.
Оле-то все равно, взяла рафинад и ушла, а мама как накинется
на папу: “Негодяй, другую завел!”
Дашу сразу выставили в детскую, но скандал приключился такой
громкий, что девочка великолепно все услышала, даже не заходя в ванную.
