— У него уже шестьдесят с лишним на счету, — шепнул Максим Быков. — Недавно орден Красной Звезды получил, старшинское звание присвоили.
Примерили полушубок, он оказался впору.
— Ну вот, чем смог, помог, — одернул полы Василий Палеха. — Валенок у меня не хватает. Ну это пусть Чумак о тебе позаботится, а временно я тебе пару одолжу. С убитых снимаем, живым отдаем. Не побрезгуешь?
Пара серых, подшитых войлоком валенок была подрезана сверху, дырки заштопаны, виднелись бурые следы крови, которую пытались соскоблить.
— Ну, пошли мы, — закинул винтовку за плечо Андрей. — На ужин надеяться можно? Или как повезет?
— Наскребем чего-нибудь. Крупой недавно разжились, а хлеба не осталось, — отозвался старшина Якобчук. — При таком ледоходе суда ползут еле-еле. Бронекатера шустрят, по два-три рейса делают, но сейчас им тоже тяжко. Кингстоны шугой забивает, ползут кое-как, моторы перегреваются.
Вышли в траншею. Снега было немного, кое-где темнели следы разрывов мин. Замерзшую землю они не пробивали, воронок практически не было, лишь оставляли закопченные пятна, похожие на черные кляксы. Осколки шли над самой землей, оставляя мелкие борозды в снегу.
— Сейчас эти 80-миллиметровки опаснее снарядов, — грамотно разъяснял Максим Быков. — Взрыватели срабатывают, едва земли коснутся. Если на открытом месте попался — труба дело. У нас связист провод тянул. На что осторожный дядька, голову от земли не отрывал. Мина шагах в двадцати рванула. Его осколками так нашпиговало, что едва до траншеи дополз.
— Выжил?
— Не знаю. На берег отправили, а там уж как повезет.
Андрей встретил еще одного старого знакомого, парторга Юткина. Видно, ротный Палеха, не любивший бездельников, выгнал его с насиженного места возле печки и поставил первым номером станкового пулемета ДС-39. Юткин подпрыгивал, стараясь согреться, хотя одет был тепло: полушубок, ватные штаны, валенки.
— Здравствуй, Петр Данилович, — пожал ему руку Андрей. — Партия на передний край направила?
— Направила, — без особого энтузиазма отозвался парторг. — Только кто теперь молодых бойцов воспитывать будет?
— Здесь и воспитывай. Или для этого теплая землянка и печка нужна? Вот на тебя все смотрят и пример берут. Как пулемет, неплохой?
— Вроде ничего. Лента металлическая, удобная, не скручивается. Скорострельность регулировать можно от десяти до пятнадцати пуль в секунду. — Юткин явно гордился своим пулеметом. — Вчера целую ленту расстрелял. Фрицев штук пять срезал.
— Ну, это вы сочиняете, — вмешался Максим Быков. — Дай бог, всей ротой пятерых положили, ну и я шестого.
— Хреново, что щита нет, — жаловался Юткин. — Ведешь огонь, а сам весь на виду.
— Механика-то нормально работает?
— Морозы ударили — заедать стало.
Ермаков оглядел казенник. Кое-где виднелись бугорки затвердевшего масла. Андрей знал, что ДС — единственный станковый пулемет в роте и, не выдержав, ткнул пальцем в плохо протертый затвор.
— Когда за двадцать мороз стукнет, он у тебя вообще откажет. Протереть надо как следует и зимней смазкой слегка пройтись.
— Ты прямо начальником сделался, — желчно отозвался всегда добродушный возле теплой печки парторг. — Ходишь, пулеметы инспектируешь, а сам такой же сержант, как я.
— Мне ребят жалко. Бой начнется, а ты из-за своей лени будешь затвор без толку дергать.
— Иди-иди, сами разберемся. Характер у Андрея после гибели брата изменился. Подошел вплотную к Юткину и предупредил:
— Если не приведешь пулемет в порядок, доложу Чурюмову. Ты в его взводе, кажется?
Младший лейтенант Чурюмов в таких случаях не церемонился, мог накричать, а то и снять с командира расчета и поставить помощником. Закладывать ленивого парторга Андрей не собирался. Знал, что громкий разговор насчет пулемета услышат окружающие, и Костя Чурюмов обязательно проверит.
— Болтун, — не мог успокоиться Ермаков. — Думал, всю войну просидит в землянке и бойцов поучать будет. Это Вася Палеха, наверное, догадался его в траншею выгнать.
— Он самый, — подтвердил Быков. — Когда Миненко убили, жаловаться некому стало. А новый замполит батальона в строевые дела не лезет.
Пригнувшись, отошли в дальний край траншеи. Здесь, под огромным поваленным тополем, у Максима было оборудовано гнездо. Кое-чему парень научился. Двойной окоп был хорошо замаскирован. Шагах в десяти под небольшим обрывом был углублен и превращен в защитную щель еще один окоп.
— В нем хорошо от мин прятаться, — объяснял Максим. — Глубокий и обрывчик защищает. А из этого, под тополем, огонь удобно вести — видимость хорошая. Да и тополь метр в толщину, его не всякий снаряд возьмет.
Просидели часа два. Немцы поблизости не появлялись. Иногда мелькали каски и лица в окнах трехэтажного дома, но вели себя фрицы осторожно. Настроение портило бесконечное шуршание льдин. В ближайшие дни Волга не встанет, а вот суда пойдут с черепашьей скоростью. Хорошая мишень для орудий на склонах Мамаева кургана и других высотах.
Одиннадцатого ноября еще до рассвета немцы начали движение в направлении батальона Логунова. Наблюдатели сообщили комбату а тот позвонил командиру полка Волошину.
— У нас тоже шевелятся, — сообщил тот. — Туман, ползут, как клопы. Пусть для начала пулеметчики и снайперы огонь откроют, ну и стрелки поопытнее. Молодняку запрети патроны попусту жечь, бить только по видимым целям. Автоматчики пусть не торопятся, их задача — ближний бой. А то высадят диски в белый свет, а потом зубами щелкают.
Все это опытный комбат Логунов знал и сам. Просто Волошин лишний раз напоминал про нехватку боеприпасов.
Бой начался без обычной артиллерийской или минометной подготовки. К позициям девятой роты сумела в темноте приблизиться штурмовая группа.
Боевое охранение, состоящее из трех человек с ручным пулеметом, егеря обошли с фланга ползком вдоль низины. Воспользовавшись тем, чем промерзшие за ночь красноармейцы потеряли осторожность и задремали, закололи их ножами, бесшумно и быстро.
Поползли дальше. Неизвестно, чем бы все кончилось, но чуткий, как лисица, охотник Михаил Холодов услышал шуршание снега. Окликать: «Кто идет?» — он не стал. Свои так напряженно и целенаправленно не ползут, да и по другим приметам понял, что приближаются немцы.
Осторожно тронул за рукав Матвея Черных. Тот шепотом отозвался:
— Понял. Стреляем, как разглядим силуэты.
Оба оказались в сложном положении. Схватка на близком расстоянии не обещала ничего хорошего — их снайперские винтовки хороши на расстоянии. А когда из морозного тумана вынырнет сразу десяток разведчиков или егерей, их уже не остановишь. И охранение с пулеметом, как назло, молчит. Отвечая на немой вопрос напарника, Матвей коротко отозвался:
— Чую, проспало охранение. Ножами сняли.
