А в этот момент за углом картинной галереи
мистрис Анна Болейн кусала губы в ярости, наблюдая, как маленькая ручка леди
Уиндхем покоится в ладони улыбающегося короля. С другого конца галереи за парой
наблюдал эрл Лэнгфордский, гадая, неужели король решил сделать его рогоносцем.
В нем медленно закипал гнев.
Пятого ноября 1525 года леди Блейз Уиндхем
была обвенчана с Энтони Уиндхемом, эрлом Лэнгфордским, в королевской часовне
Гринвичского дворца самим кардиналом Уолси. Невеста была одета в платье из
роскошного апельсинового цвета бархата, густо расшитого золотом, жемчугом и
топазами по лифу и рукавам, и в нижнюю юбку того же оттенка. Манжеты и воротник
ее нижней кофточки были отделаны золотым кружевом. Медовые волосы Блейз,
разделенные на прямой пробор и закрывающие уши, были собраны сзади в элегантный
французский узел и перевиты нитями жемчуга. На шее мерцало ожерелье из жемчуга
и топазов, в ушах покачивались жемчужные серьги. Наряд жениха не уступал наряду
невесты, он был сшит из роскошного черного бархата, унизанного жемчугом и
расшитого золотой нитью. На груди висела золотая цепь с крупными жемчужинами, с
плеч спускался бархатный плащ длиной до колена, подбитый и отороченный собольим
мехом.
Король сам повел невесту к алтарю — над этим
никто не решился посмеяться вслух, но втайне было высказано немало колких
шуток. Эрл и графиня Марвуд сопровождали новобрачных, поскольку были
родственниками невесты.
Церемония состоялась рано утром, а после нее
король устроил завтрак. За здоровье молодых выпили немало вина, перед отъездом
они получили благословение от самого кардинала Уолси.
— Будем надеяться, их брак продлится
дольше, чем молитва кардинала, — пробормотала мистрис Анна Болейн своему
брату Джорджу.
— Но король пока еще не твой,
сестренка, — прошептал в ответ Джордж Болейн.
Анна Болейн загадочно улыбнулась.
— Он будет моим, — негромко
пообещала она. — Будет непременно, Джордж, вот увидишь, особенно теперь,
когда он избавился от этой несносной леди Уиндхем.
— Незачем было предпринимать столь
изощренный план, если ты попросту решила последовать по стопам Мэри, —
усмехнулся Джордж Болейн.
— Не для того я хранила девственность все
эти годы, чтобы стать шлюхой вроде сестры, — фыркнула мистрис Анна.
— Ты не хочешь быть любовницей
короля? — изумился Джордж Болейн.
— Его любовницей? Конечно, нет! Я ни за
что не стану любовницей ни одного мужчины в мире!
— Тогда что же ты затеяла, Анна? —
допытывался Джордж Болейн.
— Я буду его женой, Джордж, —
заявила Анна. — Я буду королевой! Только ради этого я избавила короля от
Блейз Уиндхем!
Джордж Болейн запрокинул голову и захохотал.
— Ей-богу, Анна, таких женщин, как ты,
больше нигде не сыщешь! — бормотал он сквозь смех.
— Так и есть, братец, — подтвердила
мистрис Анна и неуловимым движением потянулась и поймала букет невесты, который
только что бросила Блейз. Прижав его к груди, Анна склонилась над букетом,
вдыхая сладкий аромат фиалок и поздних роз.
Не в силах сдержать веселье, Джордж Болейн
расхохотался еще громче.
Часть IV. Риверс-Эдж, осень 1525 года — май 1527 года
Глава 11
Они покинули Гринвичский дворец в разгар дня,
разместившись в четырех экипажах. Два из них везли багаж и слуг, а в первом и
втором ехали эрл Лэнгфордский и эрл Марвудский с женами. Небольшую кавалькаду
сопровождали две дюжины вооруженных всадников. Путникам пришлось сделать
большой крюк, огибая Лондон и таким образом сокращая время пути по меньшей мере
на полдня. Большую часть дороги им предстояло проехать всем вместе и расстаться
только в пяти милях от границ поместья Риверс-Эдж, где Оуэн и Блисс
поворачивали на запад, к Марвуд-Холлу.
Дорожный экипаж Лэнгфордов был вместительным и
удобным — с двумя мягкими сиденьями, обшитыми хорошо продубленной кожей, и
настоящими стеклянными окнами, которые можно было открывать. Здесь нашлось
достаточно места для ног Тони, рост которого достигал шести футов.
Экипаж был весьма широк, и потому молодожены
могли сидеть в нем рядом, а между ними еще оставалось место.
Внутренние стены экипажа были обиты кожей, как
и сиденья, а на них были укреплены небольшие серебряные подсвечники на две
свечи каждый.
Блейз переоделась в дорожное платье из
дорогого темно-зеленого бархата и плащ, отделанный серым кроличьим мехом. Стоял
холодный, но безветренный и солнечный день.
Там и сям вдоль дороги на деревьях еще
сохранились пестрые листья. Лошади двигались мерным шагом. Энтони послал в
Риверс-Эдж за подставами, чтобы менять лошадей каждый день или в случае, если
какая-нибудь из них захромает. В дороге им предстояло провести несколько дней,
и потому в лучших постоялых дворах по пути уже были заказаны комнаты.
Большую часть времени у путников не находилось
темы для разговора.
— Сегодня на церемонии вы были так же
прелестны, как и во время первой свадьбы, — неловко выговорил Энтони.
Зачем ему понадобилось напоминать о свадьбе с
Эдмундом? Только спустя некоторое время Блейз поняла, что он хотел сделать ей
комплимент. Вероятно, Энтони лишь с запозданием вспомнил, что мысли о первом
браке могут причинить ей боль.
— Благодарю вас, милорд, — сумела
ответить она. — А вы были самым привлекательным из женихов, каких мне
доводилось видеть. Несколько дам были безутешны.
Больше ни один из них не придумал, что
сказать, и несколько миль они ехали в молчании. Наконец Энтони спросил:
— Вы не замерзли, Блейз?
Она отрицательно покачала головой. В экипаже
вновь воцарилась тишина. Будучи не в силах выдержать такое напряжение, Энтони
велел кучеру остановиться и обратился к Блейз:
— С вашего позволения, мадам, я хотел бы
немного проехаться верхом.
— Как вам будет угодно, милорд, —
отозвалась она, и когда Энтони неловко выбрался из экипажа, с трудом сдержала
ироническую улыбку при виде его поспешного бегства. По крайней мере, подумала
Блейз, теперь между ними не вспыхивают ссоры. Но вскоре она погрустнела.
Неужели так будет до конца жизни? Разве можно строить семью на бездонной
пропасти, разделяющей их? Экипаж вновь тронулся с места, и Блейз закрыла глаза
в попытке сдержать слезы, жалящие ей веки.
