— Лорд Невиль откровенно смотрел вам за
вырез платья, — выпалил Тони. — Еще минута, и он сунул бы туда руку и
принялся бы лапать вас у всех на виду!
Блейз яростно ударила его по щеке.
— Как вы смеете! — вскричала
она. — Я никогда не вела себя, как уличная шлюха, и не собираюсь
становиться ею впредь! А вы выставляете себя на посмешище!
— Понятно, — холодно отозвался
Энтони. — Конечно, разыгрывать шлюху перед королем и перед простым пэром —
разные вещи.
От ярости кровь бросилась в голову Блейз.
— Вы ничего не понимаете, милорд! —
выпалила она. — Ровным счетом ничего! Но если вы считаете меня настолько
распутной, зачем же хотите жениться на мне? Наверняка какая-нибудь прыщавая и
глупая деревенская девчонка подойдет вам гораздо лучше!
— Возможно, вы и правы, — отозвался
Энтони. — Но я дал клятву Эдмунду, а я всегда был человеком слова! Я
женюсь на вас, Блейз, а затем увезу вас домой, в Риверс-Эдж — там вы будете
вести себя, как подобает моей жене, и рожать мне сыновей, чтобы род Уиндхемов
не прервался.
Блейз отпрянула.
— Я была готова родить сына! Это вы убили
его! — она схватила фарфоровую вазу и изо всех сил швырнула ее в голову
Энтони.
Он увернулся, и ваза, расплескивая воду и
рассыпая засохшие лепестки цветов, разбилась о стену. Энтони угрожающе шагнул к
Блейз, потемнев лицом от гнева.
— Смелее! — подбодрила его
Блейз. — Ударьте меня, если посмеете! Король еще не настолько влюблен в
мистрис Анну, чтобы я не сумела обратить его гнев на вашу голову, будь она
проклята! Я расскажу ему, до чего вы дошли! Ему всегда нравилась моя нежная
кожа, и если ее испортит синяк, вы об этом пожалеете. Попробуйте только
прикоснуться ко мне, и король тут же обо всем узнает!
— Чертова сука! — прорычал он и,
развернувшись, бросился из комнаты, сопровождаемый насмешливым выкриком Блейз:
«Трус!»
Король позвал Блейз к себе на следующий же
день и, усадив ее на колени, сказал:
— Над твоими ссорами с будущим мужем
потешается весь двор, моя деревенская простушка. Напрасно ты по каждому поводу
споришь с Тони. Кое-кто поговаривает, что я принуждаю тебя к этому браку, и это
меня не радует: ты же знаешь, я выдаю тебя замуж только для того, чтобы ты жила
в безопасности в собственном доме. Ты не создана для королевского двора, Блейз
Уиндхем, и, как только выйдешь замуж, отправишься домой. Ты меня понимаешь?
— Я понимаю вас больше, чем вам кажется,
Гэл, — ответила она, и ее нижняя губа задрожала, а глаза наполнились
жгучими слезами.
— Я любил тебя, Блейз, — мягко
продолжал король, — но тебе не следовало впадать в заблуждение. Я не раз
предупреждал тебя: я не такой, как другие мужчины. Я — король! Ты понимаешь,
что я хочу сказать, дорогая?
Блейз молча кивнула, и король отпустил ее. Она
все понимала. О, она прекрасно понимала его! Как сказала Блисс несколько недель
назад, король решил с ней расстаться. Он позаботился о том, чтобы найти ей
достойного мужа, и теперь умывал руки, пытаясь сосредоточить свои усилия на
погоне за мистрис Анной, этой шлюхой с кошачьим лицом!
Если Блейз не переступит границ приличия, он
будет благоволить к ней. Но Генрих Тюдор ясно дал ей понять: если ее ссоры с
Энтони Уиндхемом не прекратятся, он, король, станет ее врагом.
Бросившись к себе, она заперлась в спальне — к
величайшему огорчению Геарты. Блейз было необходимо побыть одной и подумать.
Почти год гнев, вызванный преждевременной кончиной Эдмунда, терзал ее. Хотя со
временем Блейз начала понимать, что несправедливо обвинила Энтони Уиндхема, она
не могла признаться в этом открыто — а вот теперь это требовалось сделать,
чтобы добиться мира.
Генрих Тюдор настаивал на немедленном
примирении будущих супругов.
Она любила Эдмунда Уиндхема первой чистой
любовью невинной девушки. Если бы он остался в живых, она любила бы его всю
жизнь. Он дал ей все, чего Блейз только могла пожелать, и даже более того. Свою
преданность. Нежную любовь. Свое имя. Малышку Ниссу. Риверс-Эдж. Блейз и не
подозревала, что двое людей могут быть так счастливы вместе, как были счастливы
они с мужем. Но Эдмунд ушел из ее жизни так же внезапно, как и появился.
Что касается короля, она не стремилась
завоевать его милость. Однако с Генрихом Тюдором она познала иную любовь. Она
быстро поняла, что нужно этому властному, решительному, блестящему монарху.
Генрих нуждался в доброй женщине, которая покорно шла бы за ним, даря ему
неподдельную страсть. Лишь немногие — принцесса Арагонская, Уилл Саммерс, сама
Блейз — замечали за величием Гэла мальчишескую неуверенность. Этому мальчику
нужны были утешение и ободрение, какие могла дать только заботливая женщина.
Да, король нуждался в Блейз, но никогда бы не признался себе в этом Блейз
задумалась о том, кто теперь утешит короля. Несомненно, не мистрис Анна Болейн
с ее французскими замашками и непомерным тщеславием.
Но что же осталось ей? Какую любовь предложит
ей Энтони Уиндхем? Нельзя вернуться в прошлое и отдать ему то, что она отдала
Эдмунду. Энтони не сумеет стать для нее и тем человеком, каким был Генрих
Тюдор, — впрочем, об этом Блейз и не сожалела. Она задумчиво покачала
головой. Почему вообще она задумалась о любви, вспоминая Тони? Он не любит ее и
вряд ли когда-нибудь полюбит. Он женится на ней только потому, что дал обещание
умирающему Эдмунду. Блейз постепенно поверила в это, потому что у Энтони не
было причин лгать.
Любовь между ними невозможна. Но тогда какие
же чувства они будут испытывать друг к другу? Она не настолько глупа, чтобы не
понимать: истинная любовь в браке — редкое явление. Большинство людей женятся
по иным соображениям — ради собственности, детей, или же исполняя долг перед
семьей. Каким же образом они ухитряются ужиться, не испытывая никаких чувств?
Ей так везло всю жизнь: родители нежно любили друг друга, она любила Эдмунда,
ее сестры тоже вышли замуж по любви. Но все это, как понимала Блейз, исключения
из правил.
Когда нет любви, что же остается супругам?
Дружба?
Уважение? Просто снисходительность? Энтони ее
не любит. Неужели он любит другую женщину? А может, его возлюбленная — простая
крестьянская девушка, которая уже успела родить ему детей? Этого Блейз не
ведала и была вынуждена признаться себе, что Энтони Уиндхем остается для нее
незнакомцем. Но если она попытается простить ему смерть Эдмунда, возможно, они
сумеют построить семью.
Ей следовало попытаться. Нельзя же всю жизнь
провести в гневе, мучаясь от желания вонзить нож в его черное сердце!
