Последовала долгая пауза, а затем Энтони
Уиндхем поднял голову. В его печальных глазах промелькнула решимость, голос
прозвучал твердо:
— Я отправлю гонца в Эшби. Морганы
пожелают быть сейчас вместе с Блейз.
Леди Дороти одобрительно кивнула.
Последующие несколько дней в Риверс-Эдже
царила суматоха. Лорд и леди Морган прибыли утешить дочь, которая лежала в
постели, оплакивая мужа и сына, но быстро оправляясь после выкидыша. Леди
Розмари остановила Дилайт, которая, считая трагедию старшей сестры еще одной
возможностью вскружить голову Энтони Уиндхему, собиралась отправиться с
родителями.
— Никуда ты не поедешь, — твердо
заявила леди Розмари. — Мы отправляемся немедленно, а ты, Дилайт,
отвечаешь за своих братьев и сестер. Если прежде ты не была нужна лорду Энтони,
то не нужна и теперь, когда он стал эрлом Лэнгфордским, — прямо
высказалась она. — Он может сделать более блестящую партию и наверняка
сделает ее. Теперь, когда он стал эрлом Лэнгфордским, он непременно женится —
как только закончится траур. И надеюсь, ты прекратишь свои глупости и примешь
предложение кого-нибудь из поклонников. В конце концов тебе уже шестнадцать с
половиной. Скоро тебя уже начнут считать старой девой — ты этого добиваешься?
Или ты хочешь остаться девицей до конца своих дней?
…Вскоре леди Розмари обнаружила, что держать в
руках Дилайт было намного легче, чем старшую дочь. Блейз лежала в постели, и ее
глаза пылали гневом.
— Это он убил Эдмунда! — сказала она
родителям. — О если бы только я могла убить его!
— Прекрати немедленно, Блейз! —
возмущенным тоном воскликнула леди Розмари.
— Да что ты можешь знать, мама? Ты всю
жизнь провела в Эшби, рожая детей папе. Ты никогда не лишалась детей или
мужа! — выкрикивала в лицо матери Блейз. — Эдмунд мог быть жив, как и
его сын, если бы в тот злосчастный день Тони не уговорил его отправиться на
охоту. Он давно замышлял убить Эдмунда, я это знаю! Он все время хотел
завладеть его титулом, хотя и скрывал свои намерения, ублюдок! — ее голос
истерично взвился.
— Нет, детка, не позволяй горю ослепить
тебя, — тихо и твердо проговорил лорд Морган. — В тот день Эдмунд сам
хотел отправиться на охоту — признай это. Он ухватился за первый предлог.
Неужели ты и вправду считаешь, что Энтони выгнал оленя из леса навстречу лошади
твоего мужа?
Случившееся видели десяток свидетелей,
испугалась не только лошадь Эдмунда. К сожалению, он был застигнут врасплох,
иначе сумел бы сдержать ее — ведь он был прекрасным наездником. Произошла
трагическая случайность, Блейз, чудовищная случайность. С твоей стороны
несправедливо обвинять в этом Энтони — несправедливо и некрасиво. Эдмунд был
лучшим другом Энтони, они скорее походили на братьев, чем на дядю и племянника.
Поверь, Энтони скорбит об утрате не меньше
твоего.
Блейз безмолвно уставилась на отца, но Роберт
Морган понял, как ей больно, и обнял дочь. Блейз плакала у него на груди, пока
ее веки не опухли от жгучих слез.
— Ненавижу его! — прорыдала она в
плечо отцу.
— Относись к нему как хочешь, Блейз, но
не обвиняй его в том, чего он не совершал, — посоветовал лорд Морган.
Спустя два дня тело третьего эрла
Лэнгфордского было перенесено в церковь святого Михаила, и целый день люди из
окрестных деревень стекались туда, чтобы отдать последний долг покойному. На
крышке гроба лежала восковая маска Эдмунда Уиндхема, а внутри, подальше от
посторонних взглядов, эрл крепко сжимал в руках скорченное тельце сына, обретя
в смерти то, чего он так и не получил при жизни.
Блейз настояла на своем желании присутствовать
на похоронах мужа, и отец отвез ее в церковь. Люди заплакали еще безутешнее,
при виде прекрасной молодой графини, ибо Блейз появилась среди них, смелая и
величественная в своем горе. Каких же сыновей могла бы подарить мужу эта
женщина, думал каждый из присутствующих в церкви и скорбел о двойной утрате.
Когда толпа покинула церковь, а гроб с телом
Эдмунда Уиндхема был помещен на предназначавшееся для него место в фамильном
склепе, пошел снег. К собственному ужасу, Блейз обнаружила, что с ней в экипаже
устроился Энтони.
— Мне надо поговорить с вами, —
начал он. — Я намерен отдать Риверсайд и его земли Ниссе. Знаю, Эдмунд еще
не побеспокоился о ее приданом, и теперь это мой долг.
Как дочь эрла, она должна сделать блестящую
партию.
— И мы с ней должны жить в
Риверсайде? — холодно спросила Блейз.
— Нет, Блейз, Риверс-Эдж — твой
дом, — возразил Энтони. — Теперь ты вдова, но ты по-прежнему графиня
Лэнгфорд, и ничто не изменилось.
— Мой муж и сын лежат в фамильном склепе
в Майклечерче, — с горечью произнесла она. — Вот что изменилось в
моей жизни и жизни моей дочери, милорд эрл. Я никогда не соглашусь жить в
Риверс-Эдже, пока рядом будете вы. Я увезу дочь в Гринхилл — он принадлежит
мне. Эдмунд подарил мне это поместье после рождения Ниссы. Там мы и будем
жить, — ее бледное лицо приобрело решительное выражение.
— В Гринхилле? Нет, там жить вы не
будете! — запротестовал Энтони. — Дом в поместье слишком стар, там
никто не жил уже тридцать лет. Возможно, он уже совсем развалился.
— Тогда зачем же Эдмунд отдал мне это
поместье?
— Он отдал вам поместье с землями, а не
дом, в котором можно жить, — объяснил Тони.
— Мы все равно уедем, — упрямо
заявила Блейз.
— Молодой незамужней женщине неприлично
жить одной в такой глуши, — процедил Тони сквозь стиснутые зубы. — Я
не позволю вам уехать в Гринхилл.
Фиалковые глаза Блейз потемнели от гнева и
угрожающе сузились.
— Вы не позволите мне? Да кто вы такой,
чтобы запрещать или разрешать мне поступать так, как я хочу? Как вы смеете даже
заикаться об этом, сэр!
— Кто я такой? — повторил он, едва
сдерживая гнев. — Я — эрл Лэнгфордский, мадам, и вы, как вдовствующая
графиня, находитесь под моей опекой. Как и ваша дочь — позвольте напомнить, что
она носит фамилию Уиндхем.
Именно мне решать, где вы будете жить и поедет
ли с вами леди Нисса Уиндхем. И я принял решение, что вы останетесь в
Риверс-Эдже, мадам, а поскольку вы еще слишком молоды и привлекательны, то мой
долг — заботиться о вашей репутации. А моя мать станет вашей компаньонкой.
Вы поняли меня, Блейз?
— Иными словами, я буду вашей
пленницей? — иронически осведомилась она.
