— Самая хорошенькая троица голубок,
которых мне только когда-либо случалось видеть. — Она с улыбкой
повернулась к мужу и сыну. — Подойдет любая из них, мой мальчик, но,
похоже, тебе лучше поспешить. Ник Кингсли и Оуэн Фицхаг не сидят сложа руки и
не молчат, словно у них окоченели языки, а насколько мне известно, оба неженаты.
— Какую же из трех сестер ты бы
предпочла, мама? — насмешливо осведомился Энтони.
— Чем старше, тем лучше для создания
семьи, — парировала она, ничуть не обиженная сарказмом сына.
Ее муж усмехнулся.
— Вероятно, ему не остается выбора,
дорогая, — заметил лорд Ричард. — Взгляни, как одна из близнецов
поддразнивает беднягу Марвуда, а Кингсли просто очарован второй. Пожалуй, скоро
лорду Моргану придется распрощаться и с остальными дочерьми.
Лорд Уиндхем из Риверсайда был проницательным
человеком, и, присмотревшись, его жена приуныла. Блисс Морган явно отдавала
предпочтение Оуэну Фицхагу и флиртовала с ним самым очаровательно смелым
образом. Эрл Марвудский, который большую часть жизни проводил при дворе,
забавлялся ею, но в то же время был покорен сочетанием смелости и явной
невинности Блисс.
Ее сестра-близнец представляла собой оборотную
сторону медали, и если Блисс была решительной, то Блайт досталась робость.
Именно эта черта привлекла Николаса Кингсли — с глуповатым выражением на лице
он увивался вокруг Блайт, как мотылек вокруг свечи.
— Доро, Ричард! Дорогой племянник! Добро
пожаловать на праздник в честь моей жены! — воскликнул Эдмунд Уиндхем,
приближаясь к ним под руку с Блейз. Оба улыбались, а Энтони вдруг ощутил острую
боль в груди.
Блейз учтиво присела перед джентльменами, а
затем, взяв под руку золовку, подвела ее к гостьям.
— Познакомься с моими сестрами, Доро.
Эдмунд пригласил их в Риверс-Эдж, чтобы сделать мне сюрприз. Можно ли придумать
лучший подарок на день рождения?
— Несомненно, эрл не ограничился одним
подарком, — прищурившись, заметила пожилая леди.
— О да! Милорд — самый великодушный из
мужей, и сегодня ты увидишь свидетельство его щедрости. Он пре, поднес мне
сапфиры, Доро! Самое прекрасное ожерелье и серьги из синих сапфиров со слабым,
едва уловимым фиолетовым оттенком. Эдмунд говорит, что они напоминают ему цвет
моих глаз.
— Судя по всему, мой брат постепенно
становится поэтом, — усмехнулась леди Дороги.
Эрл вспыхнул, услышав слова сестры, чем еще
сильнее позабавил ее.
— Не дразни меня, Доро, — умоляюще
произнес он. — Что я могу поделать, если влюблен в эту плутовку?
Дороги Уиндхем ласково прикоснулась ладонью к
щеке брата.
— Ты заслужил это счастье,
дорогой, — произнесла она негромко, прежде чем Блейз увела ее, спеша
познакомить-с сестрами.
Леди Уиндхем в упор разглядывала
представленное ей трио. Близнецы, которым месяц назад исполнилось по пятнадцать
лет, были изумительными красавицами. Несмотря на ошеломляющее сходство, леди
Дороги быстро обнаружила способ различить их. Выражение лица неукротимой Блисс
было более жестким, ему недоставало нежности хрупкой Блайт. «У малышки Блисс
острый язычок, — подумала леди Дороти, — значит, только к лучшему,
что она обратила взгляды на Оуэна Фицхага, ибо с Энтони им пришлось бы вести
постоянные словесные поединки». Что же касается Блайт, то леди Дороти считала
ее слишком тихим и робким существом для Тони. С Блайт он соскучился бы через
неделю.
Ее взгляд обратился на самую младшую из
сестер.
— А кто же такая эта хорошенькая
малютка? — спросила она у Блейз с многозначительной улыбкой.
— Это Дилайт, — объяснила
Блейз. — Четвертая дочь моих родителей.
Леди Дороти откровенно оценивала Дилайт и
вскоре решила, что девушка весьма мила со своими темно-каштановыми локонами и
синими глазами.
— Сколько тебе лет, детка? —
спросила она у Дилайт.
— Седьмого июня мне будет
четырнадцать, — последовал честный ответ. — Но я вскоре повзрослею и
буду готова выйти замуж.
— Дилайт! — возмущенным хором
воскликнули старшие сестры.
— О Господи! — рассмеялась леди
Дороти. — Ты чересчур откровенна детка.
— По-моему, мастер Энтони — самый
обворожительный мужчина на свете, — вздохнула Дилайт.
— Вот как? — его мать
заулыбалась. — Ладно, я открою тебе тайну, Дилайт: и я тоже считаю, что
Энтони — красавец каких мало. Слава Богу, от меня ему не досталось ни капли —
он настоящий Уиндхем.
— Почему же тогда он не женится? — к
великому недовольству сестер, расспрашивала Дилайт.
— Пока он еще не успел найти себе
пару, — последовал ответ.
— Дилайт, у тебя на левой щеке грязное
пятно, а волосы в беспорядке — напрасно ты возилась со щенятами. Ступай,
поправь прическу и умойся. Мама была бы в ужасе.
Быстро присев перед сестрой и леди Дороти,
девочка убежала.
— Мне следует извиниться за нее, —
заметила Блейз. — Дилайт впервые покинула дом, и она всегда отличалась
привычкой говорить первое, что приходит ей в голову.
— А это самая неудобная из
привычек, — сухо подтвердила Блисс, и леди Дороти утвердилась в своем
решении, что из Блисс Морган получилась бы совсем неподходящая сноха.
— Дилайт не хотела оскорбить вас,
мадам, — добавила Блайт. — По-моему, втайне она питает нежные чувства
к лорду Энтони. Она совсем недавно повзрослела и подобно множеству других
девушек склонна видеть все, в романтическом свете.
— Мне она показалась очаровательным
ребенком. Как и вы, дорогая, — заметила леди Дороти, умышленно забывая про
Блисс, которую, впрочем, это отнюдь не задело.
Вечером леди Дороти как следует уяснила для
себя, откуда ветер дует. Шумное пиршество было устроено в большом зале
Риверс-Эджа. Отпраздновать шестнадцатилетие молодой графини съехалась вся
знать. Многие достойные молодые люди увивались вокруг сестер Морган, наряды и
украшения которых выгодно подчеркивали их красоту.
