— И останется на обед? —
встрепенулась леди Розмари. — О Благословенная Дева, надеюсь, нет! Мы не
можем подать ни мяса, ни дичи, ни рыбы — ничего, кроме супа. Я разрешила
кухарке зарезать ту старую тощую курицу, которая уже давно перестала нестись. К
обеду у нас будет лишь суп и хлеб, Роберт! Посуди, можно ли предлагать такой
обед даже простому гостю, не говоря уж про эрла?
Роберт улыбнулся.
— Слуга не упомянул, что эрл останется на
обед. Он просто собирался заехать и повидаться со мной. Кстати, слева в
погребе, уцелела с лучших времен фляжка мальвазии. Скажи, а печенье у нас
найдется?
Розмари кивнула, слегка успокоившись.
— Вот и хорошо, — заключил лорд
Морган. — Такого приема будет довольно для нежданного гостя, дорогая.
— Только перемените белье, милорд, —
напомнила ему жена. — У вас на рубашке, прямо спереди, жирное пятно. Не
годится принимать гостей в таком виде.
— Сию же минуту переоденусь, —
пообещал Роберт.
И они поспешили разойтись: леди Розмари —
исполнять обязанности хозяйки дома, лорд Роберт — на поиски свежей рубашки.
Вскоре он вновь спустился вниз, облаченный в свой лучший, черный с шитьем,
почти не ношенный, и потому отлично сохранившийся камзол, чистую, крахмальную
рубашку с рюшами у ворота и на манжетах, черные бархатные бриджи, чулки в алую
и черную полоску и черные туфли с квадратными носами. Тяжелая серебряная цепь с
инкрустированным гранатами медальоном возлежала на дорогой ткани камзола. Она
представляла собой единственную драгоценность лорда Моргана — помимо фамильного
кольца червонного золота с зеленым, как кошачий глаз, бериллом — лорд носил его
на левой руке, вместе с простым золотым обручальным кольцом, подаренным женой
еще в давние времена.
— Ты по-прежнему самый привлекательный из
известных мне мужчин, — объявила леди Розмари Морган мужу.
Роберт улыбнулся.
— А вы, мадам, прекрасны, как в первый
день нашего знакомства.
— Нет, я постарела, — вздохнула леди
Розмари.
— В самом деле? Не замечал, —
галантно отозвался ее супруг.
Розмари мило порозовела и негромко произнесла:
— Я люблю тебя, Роберт, всегда любила и
всегда буду любить.
Минуту они смотрели друг на друга, не
отрываясь. А затем снаружи послышался стук копыт по усыпанной гравием аллее, и
лорд Роберт взял жену под руку и повел к двери, чтобы оказать знатному гостю
надлежащий прием.
Карие глаза Эдмунда Уиндхема не упустили ни
единой мелочи, пока он проезжал через поместье. Земля вокруг была плодородной,
но дурно возделанной. Он заметил, что леса уже вторглись на территорию пастбищ.
От деревенских домов, несмотря на их опрятность, веяло бедностью, а играющие в
пыли возле домов дети одеты в лохмотья и явно недоедают. Однако они выглядели
довольно резвыми, а лица, появляющиеся в окнах деревенских хижин, казались
дружелюбными и любопытными. Возможно, лорд Морган хоть и небогат, но хороший
хозяин.
Впереди, в конце аллеи, Эдмунд Уиндхем
разглядел хозяина поместья, стоящего на ступенях внушительного каменного дома.
Под руку лорд Морган держал миниатюрную хорошенькую женщину в шелковом платье
винного цвета, длинная верхняя юбка которого приоткрывала кремовую нижнюю,
расшитую крошечными черными и золотистыми цветами. Ее белокурые волосы,
разделенные пробором, лишь слегка прикрывал плотно облегающий золотистый
чепчик.
«Несомненно, хозяйка поместья нарядилась в
свое лучшее платье», — решил лорд Уиндхем и улыбнулся. Супруги оказались
красивой парой.
Остановив коня перед крыльцом дома, он с
небрежной грацией спешился и произнес:
— Лорд Морган? Я — Эдмунд Уиндхем.
Премного благодарен, что вы согласились принять меня — несмотря на то, что о
своем прибытии мне не удалось известить вас заранее.
— Хотя прежде мы не встречались, сэр, вы
всегда желанный гость в Эшби. Позвольте представить вам мою жену, леди Розмари.
Эдмунд Уиндхем склонился над рукой леди Морган
и учтиво прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони.
— Мадам, знакомство с вами — большая
честь для меня, — произнес он.
Она низко присела.
— Мы рады принять вас в Эшби, милорд.
«Приятный голос, несмотря на деревенские
манеры», — подумалось Эдмунду.
— Прошу вас в дом, милорд, —
пригласил Роберт Морган, с беспокойством озирая свиту эрла, состоящую по
меньшей мере из дюжины лакеев.
Эдмунд Уиндхем заметил этот брошенный украдкой
взгляд и небрежно сказал:
— Если моим слугам позволят напоить
лошадей, они подождут меня здесь.
— Должно быть, они сами измучились от
жажды, милорд, — возразила леди Морган. — Я велю слугам принести им сидра.
Сожалею, что не могу предложить вина — наш погреб слишком мал.
Эрл улыбнулся ей, и дрожь прошла по телу
Розмари Морган до кончиков пальцев.
— Им будет вполне довольно воды, уверяю
вас, мадам.
Сладкий сидр — это уже баловство. Хотя должен
поблагодарить вас за гостеприимство, — он повернулся и последовал за
хозяином в дом.
Отдав ожидающим слугам краткие приказания,
леди Розмари поспешила вслед за ними. Подав мужчинам в библиотеку мальвазию и
сладкое печенье, она повернулась, чтобы уйти.
Но эрл остановил ее.
— Вероятно, милорд, вашей супруге лучше
остаться. То, с чем я прибыл, касается вас обоих.
Лорд Морган кивнул жене, и она устроилась в
кресле рядом с ним.
— Прошу вас, говорите, милорд, —
предложил он.
— На протяжении восемнадцати лет, —
начал эрл, — я был женат на леди Кэтрин де Хейвен. Тринадцать месяцев
назад скончалась моя жена. Мы были бездетны. У меня есть наследник, старший сын
моей сестры, но самому мне еще тридцать пять лет — достаточно времени, чтобы
стать отцом. Насколько мне известно, у вас восемь дочерей. Надеясь, что одна
или несколько из них уже достигли брачного возраста, я прибыл просить в жены
вашу дочь.
Роберт Морган услышал, как его жена тихо
ахнула, и подумал, не отвисла ли от удивления его собственная челюсть. Однако
из его уст прозвучал сдержанный ответ:
— Это большая честь для меня —
породниться с вами, милорд! У меня и вправду есть дочери на выданье, но,
несмотря на древность рода и обширное поместье, я небогат.
