Все это она увидела лишь потому, что взгляд сидящего рядом мужчины вдруг стал невероятно сосредоточенным. Гриппа проследила за ним и заметила исчезнувшего за гранитом набережной ребенка.
Когда Артем, сбрасывая на бегу пальто и пиджак, несся к тому месту, женщины все еще продолжали болтать, не реагируя на едва слышный в шуме проезжающего транспорта крик малыша. Их внимание привлекло лишь появление мужчины, который с разгону взлетел на парапет, замер на секунду и тут же кинулся в стальную, покрытую мелкой рябью ледяную воду.
Гриппа бежала следом за Сокольским, хватая его вещи, сжимая неудобный, разваливающийся ком, спотыкаясь, наступая на полы его пальто. Возле парапета она оказалась одновременно с орущими от ужаса тетками.
Она видела, как спустя несколько секунд, далеко внизу из воды показался Артем в обнимку с перепуганным мальчишкой. Ребенок отплевывался, хрипел, плакал, барахтался, его мамаша визжала, рюкзак, по-прежнему болтавшийся на спине мальчика, тянул вниз и мешал Артему. Сокольский изловчился, стянул его с плеч малыша, и котомка, мелькнув на прощание красными лямками, тихо ушла под воду.
Гриппа оглянулась. Ближайший спуск к реке был метрах в трестах от барахтающихся в воде Артема с мальчиком. Сокольский, закинув вверх голову, проследил за взмахами ее руки и, положив, спасенного себе на спину, поплыл в сторону, делая уверенные, размашистые гребки опытного пловца. Агриппина поспешила туда же.
На набережной уже собралась толпа. Народ снимал происходящее на мобильники, весело делясь впечатлениями, старушки, не обладающие современными техническими средствами, старались зафиксировать все происходящее в памяти, чтобы после поделиться с подругами. Зрители то и дело подбадривали плывущих, старушки причитали, подростки свистели и визжали, собаки лаяли.
Гриппа пробивалась сквозь эту ораву, стараясь не упускать Артема из виду. Рядом с ней энергично работала локтями безответственная мамаша. С трудом верилось, что буквально десять минут назад набережная была почти пустынна.
Десятки рук потянулись навстречу Артему. Кто-то тащил из воды ребенка, кто-то помогал выбраться мужчине. Мать мальчика, стащив с себя куртку, завернула в нее спасенное чадо и, перепрыгивая через две ступени, помчалась к припаркованной у набережной машины. Ее подруга уже сидела за рулем, и едва мать с ребенком оказались внутри, тотчас рванула с места. Автомобиль скрылся в потоке транспорта. Ни тебе: «Спасибо! Я ваша вечная должница!», ни пронзительного «Если бы не вы!»… Ничего.
Хамство, да и только. Наплевав на неблагодарную мамашу, Агриппина бросилась навстречу вылезшему из воды Сокольскому. Тот был синевато-фиолетовый и выбивал зубами звонкую дробь на пронизывающем ноябрьском ветру. Погода стояла ясная, солнечная и почти морозная. Поддавшись безотчетному порыву, Гриппа оттолкнула от героя какую-то вертлявую постороннюю девицу, уже, по-видимому, готовую согреть его собственным телом, затем неизвестно откуда взявшегося журналиста и, обрывая пуговицы, принялась срывать с него мокрую рубашку. Потом натянула на Сокольского так удачно подобранный пиджак, сверху пальто и потянула его к машине.
Тот, судя по всему, тоже был не рад собравшейся толпе болельщиков. Придя наконец в себя, схватил Агриппину за руку и запрыгал через ступени не хуже недавно сбежавшей неблагодарной мамаши. Они на всех парах подлетели к тому месту, где оба выпрыгнули из машины и, резко затормозив, уставились на голый асфальт.
– Она здесь стояла? – неуверенно спросил Артем, оглядываясь по сторонам.
– Вроде бы, – так же бестолково крутила головой Гриппа.
– Что, ребята, сперли вашу тачку? – весело спросил подтянувшийся следом журналист.
– Сперли? – перехватило у Гриппы дыхание.
Артем после пережитого стресса, простым повторением не ограничился, а присовокупил к нему еще с десяток слов. Правда, таких, которые джентльмены в присутствии дам не произносят.
– Что же делать? – озиралась в растерянности Гриппа, не зная, из-за чего больше переживать: из-за угнанной тачки или из-за мокрых брюк Сокольского. Тот ведь простудиться запросто может.
– Полицию надо вызывать, – посоветовал опытный журналист. – Только она не скоро приедет. И страховщиков. Хотя нет, к ним вроде уже с бумажкой из полиции идти надо, – засомневался парень, который на вид был не старше Гриппы.
– У тебя машина есть? – спросил его уже окончательно пришедший в себя Сокольский.
– Есть, вон стоит. – Молодой человек кивнул в сторону припаркованного неподалеку «Шевроле Авео».
– Подбрось нас, тут недалеко, я заплачу, – преодолевая перестук зубов, попросил Сокольский.
– Ладно, – после секундного колебания согласился журналист. – Точно недалеко? А то мне еще на работу.
Артем назвал адрес. А когда сел в салон, достал из кармана пальто телефон и набрал номер.
– Игорь Дмитриевич? Сокольский беспокоит. У меня минут десять-пятнадцать назад машину угнали с Приморского проспекта, недалеко от Черной речки. В ней были документы, ключи.
И тут Гриппа сообразила, что в джипе Артема осталась и ее сумочка. Документов там, к счастью, не было, но вот ключи и мобильник… Первым ее порывом было немедленно сообщить о своей потере, однако, взглянув на мужчину, передумала. Момент для жалоб был явно неподходящий.
– А куда мы сейчас едем? – несмело спросила Агриппина, когда строгий телефонный разговор закончился.
– Ко мне в офис. Там у меня есть запасной костюм и служебная машина.
– А что будет с вашей машиной?
– Найдут, – не вдаваясь в подробности, коротко обронил пострадавший от собственного благородства герой.
Только теперь Агриппина в полной мере смогла осмыслить и оценить всю невероятность происшедшего. Она вспомнила, как стоял в полный рост на парапете Сокольский перед прыжком в ледяную реку, как тот смело и решительно, не раздумывая, кинулся на помощь чужому ребенку. Сердце девушки взволнованно забилось, глаза заволокло туманом восхищения, на лице заиграла неопределенная улыбка. Она привалилась к плечу Артема – на тесном заднем сиденье «Авео» это было несложно – и взглянула ему в глаза.
– Агриппина Вольдемаровна, вам плохо?
Артем, едва закончив разговор с начальником ГИБДД, принялся размышлять, как ему лучше поступить. Сообщить Коробицкому о задержке, или пусть тот понервничает, а потом сам позвонит? И вдруг почувствовал, как на плечо ему навалилось что-то тяжелое. Он повернул голову и буквально в нескольких сантиметрах увидел лицо Агриппины. Выглядела девушка странно. Хотя и улыбалась. Впрочем, улыбка насторожила Сокольского больше всего. Примерно так улыбаются люди, которые после глубокого стресса готовятся упасть в обморок. Может, это от переживаний? Может, она за него испугалась? От последней мысли у Артема как-то приятно защекотало в носу, а плечи расправились. Но все же, движимый сомнениями, он решил удостовериться, что опасности нет и обморока не будет.
– В вашей машине моя сумка осталась, а в ней и телефон, и ключи, – как-то мечтательно и совершенно не к месту проговорила Гриппа, поудобнее укладывая голову на его плече.
