– Внимание! Земля, внимание! Переключаюсь на запасную служебную частоту! – еще пару щелчков тумблера, и снова вызов. – Говорит командир корабля. Всем, кто в этом заинтересован, – рядом со мной находится Кудрявцев. Внимание, он готов выйти в эфир!
Поначалу никто не отвечал.
Николай стоял, чувствуя, как бешено бьется сердце. Он еще не успел до конца продумать предстоящий разговор, а сейчас удачные мысли и вовсе исчезли.
Наконец командир получил ответ. Он кивнул и протянул наушники Николаю.
– Вас к телефону! – несколько ехидно сказал он.
– Благодарю! – жеманно отозвался Николай и поднес крупный, обтянутый белой материей наушник к уху. – Кудрявцев на связи!
– Николай Владимирович? – учтиво осведомился мужской голос очень приятного низкого тембра, но с металлическими нотками. – Как вы себя чувствуете?
– С кем я разговариваю?
– Генерал Карлов.
– А подробнее?
– Этого достаточно. Так как вы себя чувствуете?
– Прекрасно. Я абсолютно здоров, если вы это имеете в виду.
– Да, я именно это имею в виду. Видите ли, у нас есть все основания для беспокойства.
– Они беспочвенны. Я абсолютно здоров.
– Хорошо, если так. А остальные пассажиры? С кем из них вы контактировали?
– Послушайте, да что происходит? – Николай начал раздражаться. – Я же объясняю вам, что абсолютно здоров. У меня прибор. Он работает. Все в порядке.
Возникла пауза. Затем голос произнес.
– Вы ведь понимаете, что предосторожность никогда не бывает излишней. Особенно в таком деле, как наше. Николай Владимирович!
– Да!
– Вы же профессионал. Попробуйте поставить себя на мое место, и все поймете. Главное – не волнуйтесь. Сохраняйте спокойствие. Очень скоро мы подъедем и во всем разберемся.
– Я хочу выйти, – сказал Кудрявцев.
– Пока не стоит, – мягко ответил Карлов. – Я не могу выпустить вас в город. Ни вас, ни кого другого.
– Ваши люди будут стрелять?
– Это ни к чему, правда? – подхватил генерал. – И зачем нервировать пассажиров? Не надо. Я очень рассчитываю на вашу помощь.
– Какую?
– Сядьте. Успокойтесь. Просто дождитесь, пока мы сами не разрешим создавшуюся ситуацию.
– Нет никакой ситуации. Я здоров. И я хочу выйти. Послушайте, – Николая внезапно осенило, – свяжитесь с моим начальником.
– С кем? Говорите, я записываю.
– С моим начальником! Ильиным…
– Прошу вас, Николай Владимирович, не нервничайте. Успокойтесь. Как вы сказали? Ильин?
В этот момент Кудрявцев все понял. «Он знает, как меня зовут, и делает вид, что в первый раз слышит об Ильине… Этот Карлов просто тянет время. Он чего-то ждет…»
Николай посмотрел в боковой фонарь кабины. На взлетной полосе никого не было.
«Они не входят, потому что боятся заразиться. Но как только они будут готовы…» Николай догадывался, что это означает.
– Послушайте, генерал. Давайте начистоту. Я хочу выйти. Я хочу жить. А вы меня уже списали. В чем дело?
– Николай Владимирович, позвольте, я свяжусь с Ильиным. Мне потребуется несколько минут… Может, чуть больше.
– Ильин изолирован, так? – спросил Николай.
– Не понимаю, о чем вы говорите?
– Все. Теперь мне все ясно.
Ему действительно стало все ясно. Головная боль прошла так резко, словно ее выключили. Все тело налилось силой и гибкостью. «Период черного пятна, после чего все приходит в норму. Правда, ненадолго», – почему-то подумалось ему.
– А знаете, генерал, я угоню этот самолет!
Карлов устало усмехнулся.
– Николай Владимирович! Не делайте глупостей! Ситуация патовая! Вы не можете выйти, я не могу до вас добраться. Давайте пойдем навстречу друг другу. У самолета – пустые баки. Пока его заправят… Это долгая история. Вы же понимаете, что вы инфицированы. Ильина больше нет. Да и «Заслона» – тоже. Выброс… Я вас не выпущу. Поэтому успокойтесь и ничего не предпринимайте. Я гарантирую вам отдельную палату и любые лекарственные препараты, какие только скажете. Ну что, по рукам?
Николай молчал.
– Ну что? – повторил Карлов.
– Я не хочу… вот так, – сказал Кудрявцев.
– Но у нас же нет выбора… – начал было генерал и вдруг понял, что его никто не слушает. В трубке раздавалось только тихое потрескивание, потом и оно прекратилось.
Карлов протянул трубку референту и коротко бросил:
– Быстрее!
Черноволосый отбросил наушники и мило улыбнулся командиру корабля.
– Никто не хочет решать мои проблемы… Ровным счетом никто, понимаете? Видимо, придется самому, – он расстегнул пиджак и стремительно выхватил пистолет. Рванувшегося к нему командира он ударил рукояткой по голове, быстро отступил назад и запер дверь.
Командир упал в кресло; кровь из рассеченного лба закапала на белоснежную рубашку. Пилот выругался:
– Черт бы тебя побрал! Что ты делаешь? Что вообще происходит?
– Что происходит? – брюнет взвел курок. – Если вкратце – то нас уже нет. Мы еще ходим, дышим, шевелим губами, двигаем руками и ногами, но нас уже нет. Это понятно?
– Что значит «нет»? – недоумевал командир.
– «Летучий голландец». Слышали когда-нибудь об этом? Корабль, идущий в бурю и шторм под полными парусами. С неба льется лунный свет, завывает ветер… А на палубе – никого. Только призраки. Мы все – призраки.
– А-а-а, – протянул командир. Теперь, кажется, ему было понятно, в чем дело. Этот парень – сумасшедший. Только и всего. Сумасшедший с пистолетом в руке.
Командир намеревался незаметно включить связь, чтобы за диспетчерским пультом слышали, что здесь творится, но мужчина перехватил его движение, резко бросившись вперед и вырвав провода наушников из гнезд.
– Не надо! Пока это просьба, – он прижал обрез ствола к мокрому от пота лбу командира.
– Должен заметить, весьма вежливая, – стараясь не делать резких движений, сказал командир.
– Насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах, – парировал мужчина. – А теперь – запускайте двигатели.
Командир поднял на него глаза.
– Пожалуйста, уберите оружие.
Мужчина отступил на шаг, но по-прежнему продолжал держать пилота на мушке.
– Спасибо, мне так спокойнее, – сказал командир. – А теперь по порядку. Я могу запустить двигатели, но вам это ровным счетом ничего не даст. Керосина в баках – на пятнадцать минут, не более. Мы сможем только взлететь, но тут же упадем.
