Правда, тесто мне никак не удается. Но я нашла выход: покупаю готовые вафли, вырезаю из них сердечки и подогреваю в вафельнице!
Ну и что, спрашивается, в этом плохого? Ведь вафельницей я все равно пользуюсь. И вафли мы едим, верно?
— Опять вафли? — с еле уловимой гримасой переспрашивает Люк. — Нет, спасибо. Я пас.
— Да? — расстраиваюсь я. — А может, съешь тост? Или яичницу? Или… булочку?
— И кофе сойдет.
— Как же без еды! — пугаюсь я и в тревоге смотрю на Люка. Эта сделка высосала из него все соки — вон как похудел. Надо бы его подкормить. — Сейчас напеку оладьев. Или сделаю омлет!
— Бекки, да угомонись ты! — рявкает Люк. — Обойдусь. — И он выходит из кухни, на ходу со щелчком открывая мобильник. — Новости есть? — слышу я, и дверь кабинета захлопывается.
Перевожу взгляд на раскрошившуюся вафлю, которую сжимаю в ладони. По спине ползет неприятный холодок.
Я прекрасно помню, как Люк нервничает из-за работы. Наверное, поэтому и на меня сейчас злится. Вот и все, других причин и быть не может.
Но почему-то мне вспоминается разговор Люка с Джесс, который я подслушала. И слова Люка о том, что жить со мной нелегко.
Ощущаю знакомое покалывание в сердце и присаживаюсь. У меня кружится голова. Всю неделю я думала об одном и том же, пыталась разобраться.
Почему со мной нелегко жить? Что я делаю не так?
Тянусь за бумагой и карандашом. Ладно, займемся самокопанием. Я буду абсолютно откровенна сама с собой. Чем я осложняю жизнь своим ближним?
Пишу заголовок и размашисто подчеркиваю его.
1.
В голове пустота. Ни единой мысли.
Ну давай же. Напряги мозги. Будь беспощадна и откровенна. Должно же найтись хоть что-нибудь. В чем наши принципиальные разногласия? Из-за чего мы ссоримся?
Внезапно меня осеняет. Я вечно забываю закрывать свой шампунь, а Люк жалуется, что наступает на крышечку в душевой кабинке.
1. Не закрывает флакон с шампунем.
Правильно. А еще у меня провалы памяти. Постоянно забываю код сигнализации. Однажды даже пришлось звонить в полицию, узнавать код, а дежурный все перепутал и прислал к нам две патрульные машины.
1. Не закрывает флакон с шампунем.
2. Забывает код сигнализации.
В нерешительности смотрю на список. Маловато пунктов набирается. Должно быть еще что-то. По-настоящему важное и значительное преступление.
И тут я ахаю и зажимаю рот ладонью.
Компакт— диски. Люк уже извел меня напоминаниями: брать диски я беру, а раскладывать обратно по коробкам забываю.
Но и это на преступление не тянет — разве что на последнюю каплю в чаше терпения. Но говорят же, что во взаимоотношениях близких людей не бывает мелочей.
Ладно. Буду исправляться.
Спешу в гостиную, прямо к беспорядочной куче дисков возле музыкального центра. Пока я разбираю их, мне вдруг становится легко-легко. Свобода! Отныне наша жизнь пойдет по-другому.
Складываю диски аккуратной стопкой и жду, когда Люк пройдет мимо двери гостиной.
— Смотри! — с горделивыми нотками окликаю я его. — Я диски разобрала! И разложила по коробкам!
Люк заглядывает в комнату:
— Замечательно. — Он рассеянно кивает и уходит.
А мне остается только укоризненно смотреть ему вслед.
«Замечательно…» И это за все мои труды?
Изо всех сил стараюсь.спасти нашу семью, а он ничего не замечает.
Из холла слышится звонок, я вскакиваю. Это мама с папой. Со спасением семьи придется повременить.
Та— ак. Знала я, что мама с папой помешались на семейной психотерапии, но никак не ожидала, что они начнут носить свитера с лозунгами. На мамином написано: «Я -женщина, я — богиня», а на папином: «Не поддавайся пассивно-агрессивным уродам».
— Ого! — Скрыть удивление мне не удается. — Здорово!
— Нам выдали их в центре, — расплывшись в улыбке, объясняет мама. — Смешные, правда?
— Значит, вам и занятия нравятся?
— О, это просто чудо! Гораздо интереснее бриджа. А какая приятная компания! Знаешь, кого мы однажды встретили на групповом занятии? Марджори Дэвис, которая живет напротив нас!
— Правда? — изумляюсь я. — Так она вышла замуж?
— Увы, — мама тактично понижает голос, — у нее, бедняжки, пограничные проблемы.
Ну нет, в этой абракадабре сам черт ногу сломит. Что это еще за штука — «пограничные проблемы»?
— А… у вас тоже проблемы? — рискую спросить я. — Тяжело было?
— О, мы прошли огонь, воду и медные трубы, — кивает мама. — Правда, Грэхем?
— Истинная, — соглашается папа.
— Но теперь вся наша ярость и угрызения совести позади. Мы обрели силы жить и любить. — С лучезарной улыбкой мама роется в своем рюкзаке. — У меня с собой бесподобный рулет. Может, выпьем чайку?
— Мама нашла в себе богиню, — гордо объясняет папа. — Представь, даже прошлась по горячим углям!
У меня отвисает челюсть.
— Ты ходила по углям? О господи! И я тоже, на Шри-Ланке. Больно было?
— Ничуть! Ни капельки! — щебечет мама. — Туфли-то я не снимала, — подумав, признается она.
— А-а! — успокаиваюсь я. — Здорово.
— Нам предстоит еще многому научиться. — Мама порывисто режет рулет. — Поэтому мы и собрались в круиз.
— Ясно, — после паузы отзываюсь я. — Понятно. Терапевтический круиз. — Когда мама впервые сообщила мне об отъезде, я решила, что она шутит. — Будете плавать по Средиземному морю и проходить курс психотерапии.
— И не только! — подхватывает мама. — Еще и достопримечательности осмотрим.
— И развеемся, — вставляет папа. — Нам пообещали насыщенную культурную программу. И даже настоящий бал.
— Едут все наши друзья из центра, — перехватывает инициативу мама. — Мы уже договорились в первый же вечер собраться на коктейль! И кроме того… — Помявшись, она добавляет: — Один из приглашенных терапевтов специализируется на восстановлении родственных уз — например, с потерянными и вновь обретенными близкими. А к этому вопросу у нас особый интерес.
Мне становится как-то не по себе. Лучше бы они не напоминали о потерянных и обретенных близких.
В тишине я замечаю, как переглядываются родители.
— А ты, значит… с Джесс так и не подружилась, — наконец говорит папа.
Ну вот. Он не на шутку расстроен.
— Да нет, не в этом дело… — Я отвожу взгляд. — Просто мы… слишком разные.
— Мама ободряюще берет меня за руку.
