— Это взамен того, что я испортила горячим воском, помнишь?
— Помню, и очень тронут. — И… больше в Милане ты ничего не купила? Только подарок для меня?
— Хм…
Я неопределенно пожимаю плечами и откашливаюсь. Тяну время.
Так, что делать?
Фундамент брака — честность и доверие. Если я не скажу Люку про «ангельскую сумочку», то получается, что обману его.
Но если скажу… придется объяснять и про неприкосновенный запас. А я от такой перспективы не в восторге.
Не хотелось бы портить последние часы нашего свадебного путешествия ссорой из-за такой ерунды.
Но мы ведь женаты, напоминаю я себе. Мы теперь муж и жена, у нас не должно быть секретов друг от друга! Ладно, скажу. Прямо сейчас.
— Люк…
— Знаешь, Бекки, я должен перед тобой извиниться.
— Извиниться? — Да уж, Люк настоящий мастер удивлять.
— Ты говорила мне, что изменилась. Повзрослела. И… это правда. Если честно, я думал, ты вернешься в гостиницу с какой-нибудь дорогой и экстравагантной покупкой.
Вот черт!
— Э-э… Люк… — пытаюсь вставить я.
— Мне стыдно. — Он хмурится и качает головой. — Ты впервые побывала в Милане, В столице моды. А купила подарок только для меня. Бекки, я искренне тронут. — Он вздыхает. — Чандра был прав. У тебя действительно прекрасная душа.
Пауза. Теперь моя очередь говорить правду.
Но как? Как?
Как сказать ему, что душа у меня вовсе не прекрасная, а все та же самая, нормальная?
— Ну, — я несколько раз сглатываю, — хм… это ведь всего лишь ремень!
— Для меня это не просто ремень, — тихо отвечает он. — Это символ нашего брака. — Несколько секунд он сжимает мою руку, потом улыбается. — Прости, что ты хотела сказать?
У меня еще есть шанс. Пока.
— Ну… просто я хотела тебе показать… что длину ремня можно регулировать. — Я слабо улыбаюсь и отворачиваюсь — делаю вид, будто засмотрелась в окно.
Так. А правду все-таки утаила.
В оправдание могу сказать одно: если бы он внимательно слушал ту статью из «Бог», что я ему читала, то давным-давно обратил бы внимание на сумку. Я же ее не прячу. У меня на плече висит самая желанная в мире статусная вещь, а он ее даже не заметил.
И вообще, я соврала ему в самый последний раз. С этой минуты — никаких обманов, ни даже лжи во спасение, ни малейшей выдумки. У нас будет самый настоящий брак на основе доверия и честности. Вот так. Все будут восхищаться нашими гармоничными отношениями, о нас станут говорить: «Пара, которая…»
— Аэропорт! прерывает мои раздумья голос таксиста.
Я вдруг понимаю, что происходит, и в волнении поворачиваюсь к Люку.
— Приехали, — говорит он и смотрит мне в глаза. — Не передумала возвращаться домой?
— Нет! — твердо отвечаю я, а саму так и подташнивает.
Выхожу из машины и разминаю ноги. Вокруг снуют пассажиры с тележками, прямо над головой с оглушительным ревом взлетает самолет.
Боже, все наяву. Еще несколько часов — и мы в Лондоне.
— Кстати, — говорит Люк, — твоя мама оставила на моем мобильнике сообщение. Спрашивает, где мы — все еще на Шри-Ланке или уже в Малайзии.
Он комично шевелит бровями, я смеюсь в ответ. Вот они удивятся! А как все будут рады нас видеть!
И вдруг меня охватывает сумасшедший восторг. Наконец-то! Мы едем домой!
4
Свершилось! Мы все-таки вернулись! Вот она, родная английская земля.
Ну или английский асфальт. Прошлую ночь мы провели в гостинице, а теперь едем во взятой напрокат машине по дорогам графства Суррей, чтобы сделать сюрприз маме с папой. Еще пара минут — и мы будем на месте!
Он волнения мне не сидится спокойно. Я ерзаю, похлопываю по колену деревянной ритуальной маской южноамериканских индейцев. Воображаю» как изумятся родители, увидев нас! Мама заулыбается, а у папы от удивления наверняка округлятся глаза, а потом на его лице засияет улыбка… и мы бросимся навстречу друг другу в клубах дыма…
Да нет, откуда они возьмутся, эти клубы? Кажется, в кино «Дети железной дороги» так было, Но все равно будет здорово. Чудесное воссоединение семьи!
Наверное, мама с папой сильно без меня скучали. Я ведь единственный ребенок и еще никогда не уезжала от них так надолго. Мы были в разлуке целых десять месяцев.
Мое возвращение для них станет праздником.
Мы уже въехали в Оксшотт, мой родной городок. Мелькают знакомые с детства улицы, дома и сады. Проезжаем небольшой торговый ряд. Ничего не изменилось. Продавец из газетного ларька, когда мы тормозим на светофоре, приветственно поднимает руку, словно мы с ним видимся каждый день. Странно, он даже не удивился.
«Да вы что, ничего не понимаете? — так и подмывает крикнуть ему. — Я не была дома почти год! Я объездила весь мир!»
Сворачиваем на Мэйфилд-авеню, и тут я вдруг начинаю нервничать.
— Люк, может, стоило сначала позвонить? — говорю я.
— Теперь уже поздно, — отвечает он и поворачивает налево.
Мы уже почти на нашей улице. От волнения меня почти трясет.
— А вдруг у них сердце не выдержит? — испуганно спрашиваю я. — Или от неожиданности судороги начнутся?
— Да все будет хорошо, поверь мне! — смеется Люк. — Не дергайся ты так!
А вот и Элтон-роуд. Подъезжаем к родительскому дому. Приехали.
Люк останавливает машину и глушит двигатель. Минуту мы сидим неподвижно.
— Готова? — спрашивает он.
— Кажется! — неестественно высоким голосом отвечаю я.
Неуклюже, словно под пристальным взглядом, выхожу из машины. Денек славный. Сонную тишину провинциальной улочки нарушает только птичий щебет и далекое жужжание газонокосилки.
Подхожу к входной двери, медлю, оглядываюсь на Люка. Вот он, торжественный момент. С новым приливом волнения жму на кнопку звонка.
Тихо.
Я жду, потом звоню еще раз. Но никто не отвечает.
Их нет дома.
Как же так?
Я обиженно гляжу на закрытую дверь. Где это, интересно, разгуливают мои родители? Да еще в такой день, когда их единственная и обожаемая дочь вернулась из кругосветного путешествия?
— Можем сходить в кафе и вернуться попозже, — предлагает Люк.
— Пожалуй, — отвечаю я, изо всех сил стараясь скрыть разочарование.
Мой план рухнул. А я так готовилась к радостной встрече! И не думала, что сначала придется коротать время в какой-нибудь забегаловке и давиться кофе.
