На черта ему этот Париж! Карл кивнул с полнейшим безразличием. Скорей бы очутиться на земле!
Соседка поняла и снова взяла его за руку. Карл так и держался за нее, пока вдруг не проснулся как от толчка — самолет приземлился в аэропорту Барахас.
— Вы были почти без сознания, — сказала женщина, показывая ему табличку с указателем «Метро».
Он похлопал по нагрудному карману, где лежал его маленький талисман, затем по внутреннему, где был бумажник, и равнодушно прикинул, действует ли в таких отдаленных местах карточка «Виза».
— Все очень просто, — пояснила соседка. — Покупаете прямо здесь билет на метро и спускаетесь по эскалатору. Доезжаете до станции «Нуэвос министериос», пересаживаетесь на шестую линию и едете до «Куатрос каминос», затем по линии два до «Оперы», и потом всего одну остановку по линии пять, и вы на Кальяо. Оттуда всего сто метров до места вашей встречи.
Карл огляделся в поисках скамейки, где можно было бы присесть и погрузиться в целительный сон, чтобы дать покой отяжелевшей, точно налитой свинцом, голове.
— Я провожу вас, мне самому надо почти туда же. Я видел, как вам было плохо в самолете, — сказала какая-то добрая душа на чистейшем датском языке.
Обратив взгляд в ту сторону, Карл увидел человека ярко выраженной азиатской наружности.
— Меня зовут Винсент, — представился благодетель и двинулся вперед, катя за собой свой багаж.
Нет, не таким представлял себе Карл спокойный воскресный день, ложась в кровать десять часов назад!
После плавной езды в чуть покачивающемся вагоне метро Карл выбрался из лабиринта подземных переходов наверх и увидел перед собой айсберги монументальных зданий улицы Гран виа. Колоссальные строения в стиле неоимпрессионизма, функционализма, классицизма, как он потом опишет увиденное. Карл никогда не встречал ничего подобного. Шум, гам, запахи, жара и толпы спешащих куда-то темноволосых людей. Только один человек здесь вызвал у него родственное чувство: почти беззубый попрошайка, с целым каскадом разноцветных пластиковых крышек у ног, каждая из которых приглашала положить в нее подаяние. Во всех крышечках уже лежали монеты и бумажные деньги в валюте самых разных стран. Карл не понял и половины слов, но в глазах нищего блестела искра самоиронии. «Выбирай сам, — говорил его взгляд. — Можно дать на пиво, на вино, на водку или на сигареты, как тебе угодно».
Люди вокруг улыбались, а один достал камеру и спросил, можно ли сфотографировать. Лицо нищего расплылось в широченной беззубой улыбке, и он выставил перед туристом плакатик с надписью: «Фотография — 280 евро».
Это произвело впечатление не только на прохожих, но даже на измученного Карла. К собственному приятному удивлению, он ощутил, как дрогнули оцепеневшие лицевые мускулы, а затем разразился неудержимым хохотом. Такая самоирония превосходила всякое воображение. Нищий даже сунул ему в руку визитную карточку, на которой значился адрес домашней странички в Интернете. Карл покачал головой, улыбнулся и полез во внутренний карман, хотя вообще терпеть не мог уличных попрошаек.
И в этот миг Карл вернулся к действительности, всем существом ощутив горячее желание сбагрить наконец куда подальше некую сотрудницу отдела «Q»! Он понял, что находится в какой-то чертовой чужой стране, где ничего не знает, напичканный таблетками, от которых перестали работать мозги. Внутри все гудит от защитной реакции иммунной системы, а в кармане пусто, хоть шаром покати! Всю жизнь он посмеивался, слушая рассказы о легкомысленных туристах, и вдруг нате — то же самое случилось с ним, вице-комиссаром полиции, всюду замечающим возможные опасности и подозрительных типов! Это же надо попасть в такое идиотское положение! Да еще в воскресенье!
Итак, бумажник отсутствует. В кармане ничегошеньки. Двадцать минут в переполненном метро дорого ему обошлись — ни кредитки, ни временного паспорта, ни проездной карточки, ни блестящих монеток по пятьдесят эре, ни билета на метро, ни списка телефонов, ни медицинской страховки, ни авиабилета.
Впору сесть рядом с продвинутым попрошайкой и тоже положить перед собой какую-нибудь емкость из ближайшей урны.
В фирме, которой владел бывший мальчик из школы-пансиона, Карла отвели в свободную комнату с запыленными окнами, дали чашку кофе и оставили поспать. За четверть часа до этого его остановили в вестибюле дома 31 на Гран виа, где привратник довольно долго отказывался позвонить и убедиться, что Карлу назначена встреча, так как при нем не было никаких удостоверяющих личность документов. Этот молодец так и сыпал словами, которые невозможно было понять.
— Кюле Бассет, — донесся голос издалека, стоило Карлу на минуту провалиться в сон.
Он осторожно приоткрыл глаза, боясь обнаружить вокруг геенну огненную — так сильно у него трещала голова и ломило кости.
В кабинете Бассета с гигантскими окнами ему дали еще чашку кофе. В голове немного прояснилось, и Карл разглядел перед собой человека лет тридцати пяти, по лицу которого было видно, что он знает себе цену. Это лицо говорило о богатстве, власти и огромном самомнении.
— Ваша сотрудница ввела меня в курс дела, — заявил Бассет. По-датски он говорил с акцентом. — Вы расследуете ряд убийств, к которым, возможно, имеют отношения лица, напавшие на меня в школе-пансионе. Я правильно понимаю?
Карл огляделся в огромном кабинете. Внизу на Гран виа толпы народа вытекали из магазинов вроде «Сферы» и «Лефетиз». Удивительно, что в такой среде Бассет вообще не забыл родной язык.
— Возможно, мы имеем дело с целым рядом убийств, о которых еще не знаем, — сказал Карл, опрокидывая в себя кофе. По вкусу он был очень черный и вряд ли понравится его бунтующему организму. — Вы признаете, что были жертвой их нападения? Почему же молчали, когда против этой компании было возбуждено дело?
— Я все сказал гораздо раньше. — Бассет засмеялся. — Обратился именно туда, куда следовало.
— Куда же?
— К моему отцу. Он школьный товарищ отца Кимми.
— И каков был результат?
Бассет пожал плечами и открыл серебряный портсигар, украшенный чеканкой. Оказывается, такие еще встречаются.
— Сколько у вас времени? — спросил он, предлагая Карлу сигарету.
— Самолет в шестнадцать двадцать.
— Ого! — Бассет взглянул на часы. — В таком случае рассиживаться некогда. Возьмете такси?
Карл глубоко затянулся — стало вроде полегче.
— У меня небольшая проблема, — признался он и посвятил Бассета в ее суть, рассказав, как его обокрали в метро, оставив без денег, документов и авиабилета.
Кюле Бассет нажал на кнопку переговорного устройства. Распоряжения он отдавал тоном отнюдь не любезным — так разговаривают с нижестоящими.
— В таком случае я изложу это кратко, — сказал он потом, устремив взгляд на белое здание напротив. В глазах его появилось жесткое выражение, за которым, возможно, пряталось давнее страдание. — Наши отцы, мой и Кимми, договорились, что она будет наказана в свое время. Вот так мне повезло. Я знал ее отца, Вилли К. Лассена, да и сейчас с ним общаюсь. Его квартира в Монако в двух шагах от моей, и характер у него довольно-таки бескомпромиссный. Такого человека лучше не дразнить, скажу я вам. По крайней мере, так было в то время. Сейчас-то он смертельно болен.
