— Его нашли вон те балбесы. — Бьёрн махнул на кучку ребят: мальчики-эмигранты в спортивных брюках с лампасами и бледные датские девчонки в обтягивающих джинсах. Видно было, не все из них считают, что это клёво. — Здесь детский сад рядом, они хотели забраться туда и побегать на игровой площадке. Да вот не получилось.
— Когда это произошло? — спросил Карл у врача, который уже закончил осмотр.
— Ну, сегодня довольно прохладный вечер, но он лежал поблизости от здания, защищенный от ветра, так что, наверное, полтора или два часа назад. — Тот взглянул на Карла усталыми глазами, в которых читалось желание поскорее вернуться к жене в теплую постель.
— Я вчера был в гимназии Рёдовре, — обратился Карл к Бьёрну. — Около семи часов, чтобы ты знал. Беседовал с бывшим возлюбленным Кимми. Это абсолютно случайное совпадение, но ты запиши в протоколе, что я сам об этом сообщил.
— Так, значит, ты там был! — Бьёрн вынул руки из карманов кожаной куртки и поднял воротник, а потом спросил, глядя в глаза Карлу: — Ты бывал когда-нибудь у него в квартире?
— Нет. Утверждаю со всей определенностью, что я там никогда не был.
— Ты совершенно уверен?
«Совершенно уверен», — мысленно ответил Карл и почувствовал, что головная боль разгулялась на просторе во всю мощь.
— Так точно, — сказал он наконец, не придумав ничего лучшего. — Уж больно это далеко. Вы уже были наверху в квартире?
— Там сейчас ребята из полиции Глострупа и Самир.
— Самир?
— Самир Гази. Который переходит к нам вместо Бака. Он служил в полиции Рёдовре.
Самир Гази? Ну вот у Ассада и появится родственная душа — человек, способный оценить тот сахарный сироп, который он называет чаем.
— Ну как, нашлась прощальная записка? — спросил Карл, обменявшись крепким рукопожатием с человеком, в ком любой зеландский полицейский со стажем безошибочно узнал бы комиссара полиции Антонсена.
Пара секунд в его тисках накладывала отпечаток на всю жизнь. Как-нибудь Карл ему скажет, что он может хорошо сэкономить на гидравлике.
— Прощальная записка? Какое там! Можешь дать мне пинка под зад, если тут обошлось без посторонней помощи.
— Почему ты так думаешь?
— Тут почти нигде нет отпечатков пальцев — ни на ручке балконной двери, ни на стекле в кухонном шкафу. И на краю журнального столика нет. Зато нашлись очень четкие отпечатки на перилах балкона — конечно же, самого Ольбека. Но какого черта хвататься за перила, если ты решил спрыгнуть?
— Передумал в последнюю минуту. Такое бывает.
Антонсен тихонько хохотнул. Так он делал всегда, встречаясь со следователями чужого района — это была мягкая форма выражения превосходства, когда от этого невозможно удержаться.
— На перилах осталась кровь — немножко, маленькая полоска. Вот погоди, сейчас мы спустимся и проверим его руки. Уверен, на них окажутся следы удара. Нет, тут точно дело нечисто!
Направив нескольких техников в ванную, Антонсен подозвал симпатичного смуглокожего сотрудника.
— Один из лучших моих людей, которого вы собираетесь у меня умыкнуть, — сказал он Карлу и Бьёрну. — Уж признайтесь, глядя мне в глаза, что это ваших рук дело!
— Самир, — представился смуглый, протягивая руку Бьёрну.
Значит, эти двое прежде не встречались.
— Я только хочу сказать, что если вы не будете обращаться с Самиром как следует, то вам придется иметь дело со мной! — Антонсен потрепал своего сотрудника по плечу.
— Карл Мёрк, — представился Карл, протягивая руку. Силой рукопожатия подчиненный не уступал шефу.
— Да, он самый, — кивая, подтвердил Антонсен в ответ на вопросительный взгляд Самира. — Который раскрыл дело Мереты Люнггор и, как говорят, дал в морду Ольбеку, — добавил он с ухмылкой.
Очевидно, и в этом участке Финн Ольбек не пользовался популярностью.
— Вот эти щепки на ковре, — один из техников указал на микроскопические крошки перед балконной дверью, — судя по всему, лежат тут недавно. Вся пыль внизу, под ними.
Опустившись на колени, криминалист в белой рабочей одежде стал внимательно изучать находку. Странные люди эти полицейские техники, но дело свою знают, этого у них не отнимешь.
— Может быть, это щепки от деревянной биты или чего-нибудь вроде? — спросил Самир.
Оглядевшись, Карл не увидел ничего примечательного, кроме деревянного Гокке, который стоял возле балконной двери, обвязанный кухонным полотенцем. Его товарищ Гёг был засунут в угол, как будто не имел к нему никакого отношения. Это было как-то неправильно.
Карл нагнулся, снял полотенце и немного наклонил фигурку. Представшая глазам картина выглядела многообещающе.
— Вы уж сами его поверните, но, насколько я вижу, со спиной у него не все благополучно.
Сотрудники обступили Карла и стали рассматривать фигуру, стараясь по виду пулевого отверстия среди расщепленной и вмятой древесины определить калибр.
— Сравнительно некрупный, — сказал Антонсен. — Пуля даже не прошла навылет, а застряла внутри.
Техники кивнули.
Карл тоже был согласен: наверняка двадцать второй калибр. Если надо, вполне может убить.
— Кто-нибудь из соседей что-нибудь слышал? Крики или выстрелы? — спросил Карл, принюхиваясь к дырке.
Все помотали головами.
Странно, но, с другой стороны, и понятно. Многоэтажный дом в очень плохом состоянии, жильцов в нем почти не осталось. На всем этаже только два-три человека, на других наверняка та же картина. Эта краснокирпичная коробка доживала последние дни и вот-вот могла рухнуть под напором штормового ветра.
— Запах довольно свежий, — заметил Карл, оторвавшись от фигуры. — Выстрел, кажется, сделан с расстояния два-три метра. Причем сегодня вечером. Как по-вашему?
— Несомненно, — подтвердили техники.
Карл вышел на балкон и посмотрел вниз. До земли было чертовски далеко.
Он поднял взгляд на море огней в окнах приземистых зданий напротив. Сейчас из всех окошек выглядывали лица — любопытных всегда хватает, даже темной ночью.
И тут у Карла зазвонил мобильник.
Звонившая не представилась, да этого и не требовалось.
— Карл, ты не поверишь! Ночная смена в Свенборге нашла сережку. Дежурный сразу вспомнил, где она у них лежит. Просто чудеса!
Только одна женщина могла думать, что он готов выслушивать подобные новости в такое время суток. Голова уже опять просто раскалывалась.
— Ты там не спал? — спросила Роза и, не дожидаясь ответа, сообщила: — Я уже еду в управление. Они пришлют мне фотографию по электронной почте.
— Неужели нельзя было подождать до рассвета? Или до понедельника?
