— Когда же ты расскажешь это остальным? — радостно спросил Ульрик.
— Перед самым началом. Но сейчас главное, друзья. Смотрите!
Нагнувшись, он скрылся за тюком соломы и вынырнул оттуда с оружием в руках. Дитлев с первого взгляда оценил его выбор — это был арбалет, к тому же с оптическим прицелом. После изменений, внесенных в закон об оружии в 1989 году, в Дании он стал вне закона, однако обладал потрясающей убойной силой и превосходным прицелом. Конечно, если уметь с ним обращаться. Кроме того, перезарядка требовала много времени. У охотника будет практически один выстрел, поэтому предстоящая охота сопряжена с неизвестностью и большим риском. Именно это и требовалось.
— «Экскалибур релайер», выпущено специально к двадцатипятилетней годовщине основания фирмы. Произвели всего тысячу штук, и еще вот эти две. Лучше просто не бывает!
Достав второй арбалет, Торстен вручил оба гостям.
— Мы провезли его в страну в разобранном виде. Каждую деталь по отдельности. Я думал, что одна затерялась при пересылке, но вот вчера она пришла. — Торстен расплылся в ухмылке. — Целый год были в пути. Как вам это нравится?
Ульрик потянул за тетиву. Она запела, как струна арфы, звонко и чисто.
— Официально указано, что усилие натяжения до девяноста килограммов, но я думаю, на самом деле больше. А при болтах в двадцать два дюйма можно уложить даже крупное животное с расстояния метров восемьдесят. Сами посмотрите.
Торстен взял один арбалет, опустил стремя и всунул в него ступню. Затем резко натянул тетиву и взвел курок — ясно было, что не в первый раз.
Затем он достал из квера стрелу и осторожно вставил ее на место. Затем одно долгое, плавное и тихое движение — совсем не похожее на ту взрывную силу, с какой спустя секунду стрела устремилась к мишени и с расстояния сорок метров пробила ее насквозь.
Они знали, что Торстен попадет в цель, но не думали, что стрела полетит по такой высокой дуге и ударит с такой силой.
— Когда будете стрелять в лису, не забудьте занять позицию повыше. А не то стрела пробьет добычу навылет и попадет в кого-нибудь из загонщиков. Это если вы не попадете лисе прямо в лопатку. Это нежелательно — тогда она просто убежит.
Торстен протянул им записку.
— Вот вам адрес в Интернете, где сказано, как собирать арбалет и как им пользоваться. Советую внимательно просмотреть все видеоклипы.
— Зачем? — Дитлев взглянул на адрес.
— Затем, что счастливый жребий достанется вам.
23
Вернувшись в подвал, Карл увидел там собранный стол на шатучих ножках. Рядом с ним Роза, стоя на четвереньках, ругательски ругала очередной шуруп.
«А задний вид у нее ничего», — мысленно одобрил Карл.
Затем он скосил глаза на собранный стол и с тоской убедился, что там скопилось не менее двадцати желтых записок печатными буквами, выведенными характерным почерком Ассада. Пять из них сообщали о звонках Маркуса Якобсена — эти Карл сразу же и скомкал, а остальные сгреб в кучу и засунул в задний карман.
Заглянув в чулан, который именовался кабинетом Ассада, он увидел на полу молитвенный коврик и пустой офисный стул.
— Где он? — спросил Карл Розу.
Не удосужившись ответить, она только ткнула пальцем куда-то за спину Карла.
Он заглянул в свой кабинет и увидел там помощника, который сидел, удобно задрав ноги на море бумаг на столе. Он так углубился в чтение, что не замечал ничего вокруг, лишь кивал в такт музыке в наушниках. Перед ним на стопке дел, которые Карл отнес к первой категории — где отсутствует подозреваемый, — дымился стакан горячего чая. Зрелище было умилительное, пронизанное рабочим настроем.
— Ассад, чем ты здесь занят? — воскликнул Карл.
Сириец подскочил как подброшенный, причем газетные страницы, взмыв на воздух, плавно разлетелись по комнате, а содержимое стакана расплескалось по столу, оставляя на бумагах расплывающиеся пятна.
В замешательстве Ассад кинулся рукавами вытирать стол. Карл успокаивающе потрепал его по плечу, и растерянность на лице помощника сменилось привычной плутоватой улыбкой, говорившей, что ему очень жаль, но он не виноват, зато у него есть очень интересные новости. И только тут он снял с головы наушники.
— Карл, ты уж прости, что я тут сижу. Но у себя в кабинете я все время слышал ее.
Он указал большим пальцем на коридор. Ругань и проклятия Розы неслись оттуда таким же нескончаемым потоком, как шум проходящих через подвал канализационных труб, по которым спускали все свое добро обитатели верхних этажей.
— Кажется, ты собирался ей помочь?
— Она желает сама, я уже предлагал.
— Роза, зайди сюда на минутку! — позвал Карл, кидая в угол наиболее промокшую стопку бумаг.
Секретарша предстала перед ними с недобрым взглядом и с отверткой, зажатой в руке так крепко, что аж костяшки побелели.
— Роза, тебе я даю десять минут на то, чтобы расчистить место для твоих двух стульев, — распорядился Карл. — А ты, Ассад, поможешь их распаковать.
Они сидели перед ним, как два школьника, и глядели во все глаза. Стулья были хорошие, хотя он сам выбрал бы со стальными зелеными ножками. Ничего, со временем и к этим можно привыкнуть.
Он рассказал им о своей находке в доме в Ордрупе, а затем поставил на стол железный ящичек.
На Розу это не произвело никакого впечатления, зато глаза Ассада, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит.
— Если на двух карточках от «Тривиал персьют» обнаружатся отпечатки пальцев, принадлежащие кому-то из убитых в Рёрвиге, то, как мне подсказывает интуиция, и на других предметах найдутся отпечатки людей, ставших жертвой насильственных действий, — сказал Карл и выдержал паузу, пока не увидел по лицам своих слушателей, что они осмыслили сказанное.
Потом выложил перед ними в ряд все шесть пластиковых пакетиков: с носовым платком, часами, сережкой, резиновым браслетом и те два, в которых лежало по карточке.
— Какая прелесть! — произнесла Роза, разглядывая медвежонка.
А чего еще можно было от нее ожидать?
— Вы заметили, что тут самое интересное? — спросил Карл.
— То, что карточки от игры лежат в разных пакетах, — немедленно ответила Роза. Значит, она следила за его мыслью — а ему-то казалось иначе.
— Правильно, Роза, молодец! А это что значит?
— По логике вещей выходит, что каждый пластиковый пакет представляет одно лицо, а не одно событие, — сказал Ассад. — Иначе карточки лежали бы в одном пакете. В рёрвигском убийстве было две жертвы, поэтому два пакетика. — Он широко развел руками и так же широко улыбнулся. — Получается, что один пластиковый пакетик — это один человек.
— Вот именно, — подтвердил Карл.
