Двери в гостиной были из красного дерева, на полу лежали шкуры. Присев перед камином, Бентон чиркнул спичкой, и от лежащих в топке дров потянулись струйки дыма.
– После окончания Гарвардской медицинской школы Джонни Свифт работал в неврологическом отделении Маклейновской больницы, – сказал он, садясь на диван. – Пару лет назад он открыл собственную практику в Стэнфорде, и, кроме того, у него был кабинет в Майами. Мы направили к нему Люси, потому что он считался прекрасным специалистом. Он стал ее невропатологом, и они быстро подружились.
– Как она могла скрыть это от меня? – продолжала недоумевать Скарпетта. – Мы занимаемся его делом, а она ни слова не говорит о том, что это ее врач. Вполне вероятно, что он был убит, а она как в рот воды набрала!
– Он был склонен к суициду, Кей. Я не исключаю, что его убили, но когда он учился в Гарварде, у него начались нервные расстройства, он обращался в Маклейн, там у него обнаружили биполярность и прописали препарат лития. Так что у нас его хорошо знали.
– Тебе нет нужды оправдываться. Ваш выбор был не случаен, и Свифт был хорошим профессионалом и проявлял к Люси сочувствие.
– Он действительно был отличным специалистом, поэтому мы порекомендовали именно его.
– Мы расследуем его дело, весьма спорное и подозрительное, а Люси не сочла нужным сказать мне правду, – продолжала возмущаться Скарпетта. – Какой же объективности можно ждать от нее в этом случае?
Потягивая виски, Бентон смотрел на огонь, отблески которого играли на его лице.
– Кей, я не уверен, что его смерть имеет к ней какое-то отношение.
– А я не уверена, что мы можем об этом судить.
Глава 47
Реба смотрела, как Марино не сводит глаз с хорошенькой медэкспертши. Та открывала дверцу машины, предварительно вооружившись кисточкой и листком белой бумаги.
Она собрала пакетики из-под суперглюбола и выбросила их в оранжевый контейнер для мусора, представляющего биологическую опасность. Став рядом, они с Марино стали осматривать кабину, перебрасываясь замечаниями, слышать которые Реба не могла. Потом хорошенькая медэкспертша засмеялась, и Реба почувствовала себя несчастной.
– Я ничего не заметил на стеклах, – громко сказал Марино, выпрямляясь.
– Я тоже.
Присев на корточки, он снова осмотрел внутреннюю сторону дверцы водителя. На этот раз он присматривался более внимательно, словно заметил что-то важное.
– Подойди-ка сюда, – окликнул он напарницу, продолжая игнорировать Ребу.
Они стояли так близко друг к другу, что между ними не воткнулся бы и листок бумаги.
– Смотри, – сказал Марино. – Здесь явно отпечатался какой-то металлический предмет.
– Только частично, – ответила она. – Похоже на что-то клинообразное.
Других отпечатков они не нашли, ни полных, ни частичных. В салоне тоже не было никаких пятен. Марино громко предположил, что внутри машины все было вытерто.
Он не сдвинулся с места, когда Реба попыталась подойти к машине. А ведь она имеет полное право участвовать в осмотре. Это ее дело, а не его. Что бы он там ни думал и ни говорил о ней, она детектив и должна расследовать это дело.
– Прошу прошения, вы не пропустите меня к машине? – произнесла она с уверенностью, которой на самом деле не ощущала. – Что вы обнаружили на ковриках? – Это уже относилось к хорошенькой медэкспертше.
– Они относительно чистые, есть только небольшие загрязнения, которые обычно остаются, когда их вытряхивают или чистят не очень мощным пылесосом. Возможно, там есть пятна крови, но это надо проверять.
– Вполне может быть, что машину использовали, а потом вернули на место, – отважно предположила Реба.
На лице Марино появилось то же мрачное и отсутствующее выражение, какое было у него в «Сирене».
– После исчезновения владельцев эта машина не проходила ни через один пост оплаты.
– О чем это ты? – наконец удостоил ее взглядом Марино.
– Мы проверили автостраду «Санпас», но это еще ни о чем не говорит. Есть много бесплатных дорог. Возможно, она ехала по одной из них.
– Все это лишь домыслы, – буркнул Марино, отвернувшись.
– А что в этом плохого?
– Такие данные в суде не проходят! – отрезал он, глядя мимо нее. – Гадание на кофейной гуще. Если ты начнешь говорить «возможно», защитник сожрет тебя с потрохами.
– Не вижу ничего страшного, чтобы высказывать предположения, – продолжала стоять на своем Реба. – Что, если кто-то похитил этих людей на их машине, а потом вернул ее обратно и бросил незапертой на траве? Это довольно хитрый ход. Если кто-то видел, как машина отъезжала от дома, вряд ли это показалось ему странным. Когда она вернулась, на это тоже скорее всего не обратили внимания. Но могу поспорить, что никто ничего не видел, потому что было темно.
– Я хочу, чтобы собранные образцы проверили немедленно, а отпечатки пальцев пропустили через APIS[Автоматическая система распознавания отпечатков пальцев.], – безапелляционно заявил Марино, пытаясь оставить за собой последнее слово.
– Кто спорит? – усмехнулась хорошенькая специалистка. – Я сейчас принесу свой волшебный ящик.
– А правда, что у Люси в том ангаре стоят бронированные «хаммеры», скоростные катера и аэростаты?
Хорошенькая специалистка засмеялась и, стянув перчатки, бросила их в мусорный бак.
– Кто вам это сказал?
– Да так, придурок один.
В семь тридцать вечера дом Дагги Симистер погрузился во тьму. Люси стояла наготове, держа в руке пусковой тросик фотокамеры.
– Начали, – скомандовала она, и Леке стала опрыскивать люминолом переднее крыльцо.
Чтобы начать обработку, им пришлось дожидаться темноты. Следы ярко вспыхивали и исчезали. Люси живо щелкала фотокамерой, но вдруг остановилась.
– В чем дело? – спросила Леке.
– У меня какое-то странное ощущение, – задумчиво сказала Люси. – Дай-ка мне пульверизатор!
Леке протянула ей бутылочку.
– Какие вещества чаще всего дают ложную реакцию на люминол? – спросила Люси.
– Отбеливатели.
– А еще?
– Медь.
Люси начала широкими движениями разбрызгивать люминол по земле, и трава засветилась зловещим синевато-зеленым огнем, вспыхивая и угасая, как переливающаяся водная гладь. Она впервые видела такое.
– Единственное разумное объяснение – светятся фунгициды на основе меди, – заметила Люси. – Их применяют для профилактики цитрусовой гнили. Правда, они не всегда помогают. Посмотри, сколько зараженных деревьев помечено красным.
– Кто-то прошел по ее участку и занес фунгицид в дом, – сказала Леке. – Возможно, цитрусовый инспектор.
