В окно «хаммера» задувал ветер, присыпая кабину снегом.
– Как ты меня нашла? – спросила Люси.
– Я вернулась к тебе, но там уже никого не было. Я пошла по твоим следам на снегу, и они привели меня сюда. Какой у тебя размер? Восьмой?
– Извини, но…
– Послушай, – с нажимом сказада Стиви, – не смотри на меня как на ничего не значащий эпизод.
– А я и не смотрю так, – не совсем уверенно ответила Люси.
Быть искренней у нее не хватало духа. Люси чувствовала, что виновата перед Стиви. Как виновата перед теткой, Джонни и всеми теми, кого она так или иначе подставила.
– А может, это ты всего лишь краткий эпизод в моей жизни, – игриво улыбнулась Стиви.
Люси почувствовада, как к ней возвращается прежнее чувство. Стиви снова выглядела уверенной, обольстительной и полной тайн.
Метель продолжада врываться в окно, обжигая Люси лоб и щеки. Она потянула за рычаг передачи.
Вытащив из кармана листок бумаги, Стиви торопливо протянула его в открытое окно:
– Это мой телефон.
Код города – 617. Бостон! Стиви так и не сказада, где живет. Но Люси ведь и не спрашивала.
– Это все, что я хотела сказать. Поздравляю с Днем святого Валентина.
Они посмотрели друг на друга. На черном пальто Стиви сверкали снежинки. Она была удивительно хороша! Люси снова ощутила то чувство, которое нахлынуло на нее в «Лорейне». А она-то думада, что все прошло… Оказывается, нет…
– Я не такая, как все, – заявила Стиви, глядя Люси в глаза.
– Согласна.
– Не обращай внимания на код. На самом деле я живу во Флориде. После Гарварда я не стада менять номер сотового. Какая разница? И потом – там у меня скидки.
– Ты училась в Гарварде?
– Я не люблю распространяться на эту тему. Людeй сбивает с толку.
– А во Флориде ты где живешь?
– В Гейнсвилле. С Днем святого Валентина! – повторила Стиви. – Надеюсь, тебе будет о чем вспомнить.
Глава 11
Экран в аудитории 1А воспроизводил цветную фотографию мужского тела. Рубашка расстегнута, из волосатой груди торчит нож.
– Самоубийство? – высказал предположение один из студентов.
– Посмотрите на фотографию, – заметила Скарпетта. – У него множественные ранения.
Перед ней сидела группа из шестнадцати студентов, проходивших курс обучения в академии.
– Тогда убийство, – быстро переориентировался студент, и все засмеялись.
Скарпетта показала следующий слайд. Теперь вокруг основной раны были видны несколько других.
– Похоже, раны неглубокие, – заметил кто-то. – А под каким углом они нанесены? Если он сделал это сам, то нож должен был быть направлен сверху.
– Совсем не обязательно, – возразила Скарпетта, стоя на возвышении у стены. – О чем нам говорит расстегнутая рубашка?
Молчание.
– Если вы хотите зарезаться, разве вы будете наносить удары сквозь одежду? Кстати, вы правы, – обратилась Скарпетта к студенту, сделавшему замечание о глубине ножевых ударов. – Большинство ран поверхностные. Мы называем их «неудачными попытками».
Студенты принялись записывать то, что она говорила. Группа подобралась яркая и активная, разговорчивая. Опыт у всех разный, все из разных штатов, а двое даже из Англии. Было тут и несколько детективов и следователей, желавших расширить свои познания в области судебной медицины. Были и выпускники колледжей, готовившиеся получить степени магистра по психологии, ядерной биологии и микроскопии. Был даже заместитель прокурора округа – у этого была цель снизить количество оправдательных приговоров в суде.
Скарпетта поставила следующий слайд – жуткую фотографию мужчины с огромной зияющей раной в животе, откуда вывалились внутренности. Послышались возгласы и оханье.
– Вам известно, что такое сеппуку? – спросила Скарпетта.
– Харакири, – послышался голос от двери.
В аудиторию стремительно вошел доктор Джо Эмос, судебно-медицинский эксперт года. Высокий и неуклюжий, с лохматой копной черных волос, длинным острым подбородком и сверкающими глазами. Скарпетте он напоминал ворону.
– Не хочу вам мешать, – начал он, но тут же сбился на комментарии. – Этот парень, – кивнул он в сторону страшной картинки, – взял охотничий нож и вспорол себе живот от края до края.
– Вы занимались этим делом, доктор Эмос? – живо спросила хорошенькая студентка.
Доктор Эмос с важным видом приблизился к ней.
– Нет. Но вы должны иметь в виду следующее. Когда человек делает себе харакири, иными словами – при самоубийстве, он режет живот поперек и вверх, то есть в виде буквы L. Здесь же мы этого не видим. – Доктор Эмос кивнул на экран.
Скарпетта с трудом сдерживалась, чтобы не возмутиться вслух.
– При убийстве такой разрез не получается. – добавил доктор.
– Но здесь разрез прямой.
– Совершенно верно. Кто из вас склоняется к версии убийства?
Поднялось несколько рук.
– Я тоже так считаю, – утвердительно произнес Эмос.
– Доктор Эмос! А как быстро человек умирает после такой раны?
– Через несколько минут. От потери крови. Доктор Скарпетта, можно вас на минуточку? Извините за вторжение, – обернулся он к студентам.
Скарпетта и Джо вышли в коридор.
– В чем дело? – спросила она.
– Сегодня у нас инсценировка преступления. Я хочу немного оживить процесс.
– А нельзя было подождать с этим до конца лекции?
– Я подумал, что вы можете попросить кого-то из студентов принять участие. Вам они не откажут.
Скарпетта оставила лесть без внимания.
– Спросите, не найдется ли доброволец, но не посвящайте в подробности.
– А в чем состоят подробности?
– Мне кажется, лучще всего подойдет Дженни. Может, вы разрешите ей пропустить следующее занятие?
Та самая хорошенькая студентка, которая задавала ему вопросы. Скарпетта уже несколько раз видела их вместе. Джо был помолвлен, но это не мешало ему флиртовать с симпатичными студентками, хотя в академии такое поведение не поощрялось. Однако ни в чем серьезном он пока замечен не был, о чем Скарпетта искренне сожадела. Она была бы счастлива от него избавиться.
– Мы дадим ей роль преступницы, – взволнованно прошептал Эмос. – Она так мило и невинно выглядит! Два студента разыграют убийство. В убитого стреляют несколько раз, когда он сидит в туадете. Все происходит в мотеле, и Дженни будет изображать его дочку, рыдающую от горя. Надеюсь, студенты не подведут своего наставника.
