– Давай не будем об этом, – прервала я, в то время как внутри что-то сжалось, а сердце заколотилось.
– Ты должна меня выслушать, док. В письме Бентон просит тебя перестать горевать, пишет, что все хорошо и он знает, чем ты занимаешься в этот момент...
– Прекрати, – громко сказала я и швырнула салфетку на стол. Меня переполняли эмоции, я была готова взорваться.
– Нужно смотреть фактам в лицо. – Марино тоже повысил голос. – Откуда ты знаешь... Я хочу сказать, правда ли письмо написано несколько лет назад? Что, если оно написано недавно?..
– Нет! Как ты смеешь! – воскликнула я, и мои глаза наполнились слезами.
Я резко встала из-за стола и потребовала:
– Уходи! Мне не нужны твои проклятые теории. Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я опять пережила весь этот ад? Чтобы я надеялась на чудо после того, как едва свыклась с правдой? Убирайся из моей комнаты.
Марино оттолкнул стул так, что тот опрокинулся, вскочил и схватил со стола пачку своих сигарет.
– А если он все еще жив? – Он тоже почти кричал. – Ты же не знаешь наверняка, жив он или мертв. Может, он исчез на некоторое время из-за какой-нибудь заварушки в БАТ, ФБР, Интерполе или чертовом НАСА.
Я схватила бокал с вином, руки тряслись так, что я чуть не пролила его. Я опять находилась на грани срыва. Марино мерил шагами комнату и яростно жестикулировал с сигаретой в руке.
– Ты же не знаешь этого точно, – повторил он. – Все, что ты видела, – это черные обугленные останки в сгоревшей вонючей дыре. И часы, похожие на его. Ну и что из этого?!
– Ты сукин сын! – воскликнула я. – Ты проклятый сукин сын! После всего, что мне пришлось пережить, тебе нужно было...
– Ты не единственная, которой пришлось переживать его смерть. Знаешь, если ты с ним спала, это еще не означает, что ты его хренова владелица.
Я сделала несколько шагов вперед, но вовремя удержалась от того, чтобы дать ему пощечину.
– О Господи, – простонала я, глядя в его удивленные глаза. – О Господи!
Я вспомнила рассказ Люси о том, как она била Джо, и отошла от него. Он повернулся к окну и закурил. В комнате повисла мрачная тишина. Я прислонилась головой к стене и закрыла глаза. Я никогда в жизни не была так близка к тому, чтобы ударить человека, тем более человека, которого знала и любила.
– Ницше был прав, – тихо сказала я обреченно. – Будь осторожна в выборе врага, потому что скорее всего ты станешь таким, как он.
– Прости меня, – только и сказал Марино.
– Как мой первый муж, как моя идиотка-сестра, как все неконтролируемые, жестокие, эгоистичные люди, которых я знаю. Я стала такой же, как они.
– Нет, ты не такая.
Я прижалась лбом к стене, будто молилась, и была рада, что в комнате темно и я стою спиной к нему, поэтому он не может видеть мои мучения.
– Я не хотел тебя обидеть, док. Честное слово, не хотел. Не знаю даже, почему я это сказал.
– Все нормально.
– Я лишь хочу собрать картинку целиком, но некоторые ее кусочки не совпадают.
Он подошел к пепельнице и потушил окурок.
– Не знаю, зачем мы здесь.
– Не для того, чтобы ругаться, – заметила я.
– Не понимаю, почему мы не могли обмениваться информацией через компьютер, по телефону, как обычно. А ты?
– Нет, – прошептала я и глубоко вздохнула.
– Поэтому у меня возникли подозрения, что, может быть, Бентон... Что, если началась какая-то заварушка и он на некоторое время попал под программу защиты свидетелей? Сменил фамилию и все такое прочее. Мы не всегда знали, чем он занимался. Даже ты не знала, поскольку он иногда не имел права делиться с тобой; и кроме того, он ни в коем случае не захотел бы нанести нам вред, рассказав нам лишнее. Особенно нанести вред тебе или заставить тебя все время беспокоиться.
Я не ответила.
– Я не хотел с тобой ругаться. Просто говорю, что нам есть над чем подумать, – неловко добавил он.
– Нет, ты не прав, – ответила я, кашлянув. У меня ныло все тело. – Нам не о чем думать. Он был опознан, Марино, – всеми возможными способами. Кэрри Гризен не имитировала его убийство, чтобы Бентон мог скрыться на некоторое время. Разве ты не понимаешь, что это невозможно? Он мертв, Марино. Он мертв.
– Ты его вскрывала? Видела отчет о вскрытии? – не сдавался он.
Останки Бентона отправили в отдел главного судмедэксперта Филадельфии. Я не запрашивала отчет о его вскрытии.
– Нет, ты не присутствовала на вскрытии, в противном случае я считал бы тебя самой чокнутой из моих знакомых, – сказал Марино. – Значит, ты ничего не видела. Знаешь только то, что тебе сказали. Не хочу твердить одно и то же, но это так. А если кому-то было нужно выдать эти кости за останки Бентона, как ты об этом узнаешь, если не проводила экспертизу?
– Налей мне виски, – попросила я.
Глава 32
Я повернулась к Марино, прислонившись спиной к стене, словно у меня не хватало сил стоять на ногах.
– Вот это да! Ты знаешь, сколько здесь стоит виски? – изумился Марино, закрывая дверцу мини-бара.
– Мне все равно.
– В любом случае платит Интерпол, – решил он.
– И мне нужна сигарета, – добавила я.
Он прикурил для меня "Мальборо". Марино протянул высокий стакан неразбавленного виски со льдом, держа в другой руке банку с пивом.
– Я хочу сказать, – продолжил он, – если Интерпол может проделывать все эти штуки с электронными авиабилетами, шикарными отелями и "конкордами" – а мы тем временем не встретили ни одного человека, который поговорил бы с нами о деле, – почему ты думаешь, что эта контора не может подделать улики?
– Они вряд ли сфабриковали бы убийство Бентона психопатом, – ответила я.
– Но они могли это сделать. Может, идеально подошел расклад. – Он выпустил дым и отхлебнул пива. – Я хочу сказать, док, что если подумать, то сфабриковать можно все на свете.
– Анализ ДНК...
Я не смогла закончить предложение. Передо мной возникли образы, которые я слишком долго отгоняла от себя.
– Отчеты можно подделать.
– Прекрати!
Но под действием пива исчезли все барьеры, и Марино продолжал излагать свои фантастические версии, выводы и измышления. Он бубнил свое, но мне казалось, будто его голос начал отдаляться. Меня охватила дрожь. В темном, заброшенном уголке моего "я" начал разгораться огонек. Мне отчаянно хотелось верить, что домыслы Марино – правда.
В пять часов утра я все еще спала в платье на кушетке. Ужасно болела голова. Во рту ощущался отвратительный вкус перегара и сигарет. Я приняла душ и долго смотрела на телефон, стоявший около кровати. Задуманное пугало меня. Я была в замешательстве.
