– Вначале выстрелил, потом избил?
– Да.
– Кто известил полицию?
– В девятнадцать шестнадцать сработала сигнализация. Она была установлена на задней двери и включена, даже когда магазин работал. Приехали копы и обнаружили переднюю дверь запертой и с вывешенной табличкой "Закрыто". Они обошли магазин сзади и заметили, что задняя дверь открыта настежь. Войдя, полицейские увидели женщину на полу и кругом следы крови. Убитая предварительно опознана как Ким Люонг, уроженка Азии.
Брей продолжала выступать по радио.
"Ранее вы говорили о свидетеле", – обратилась к ней репортер.
"Известно, что в этом районе видели человека в темной одежде приблизительно в то время, когда, по нашим сведениям, произошло убийство, – отвечала Брей. – Он нырнул в переулок в соседнем квартале. Свидетель его не рассмотрел. Всем видевшим этого человека просьба сообщить нам. Мы будем рады любым подробностям. Охрана правопорядка в нашем городе требует общих усилий".
– Что она делает? Проводит избирательную кампанию? – воскликнул Марино.
– В магазине есть сейф? – спросила я.
– В задней комнате, где нашли тело. Он не был открыт. Так мне сказали.
– А видеокамера?
– Нет. Может, преступник извлек урок после убийства Ганта и теперь нападает на заведения, где нет видеокамер?
– Возможно.
Мы понимали, что за неимением лучшего исходим из предположений, но Марино не собирался сдаваться просто так.
– Об этом рассказал тебе Карсон? – поинтересовалась я.
– Это не копы отстранили меня от работы. И я уже знаю: ты думаешь, почерк немного другой. Но это не наука, док. Ты сама это понимаешь.
Обычно этот спасательный круг бросал нам с кривой усмешкой Бентон. Он был специалистом по психологическим профилям, экспертом по почерку преступников, поведенческим шаблонам и прогнозированию. Каждое преступление совершается по-своему, поскольку все жертвы разные. Меняются обстоятельства и настроение, даже погода каждый день другая, поэтому убийца все время приспосабливается. Бентон постоянно смеялся над голливудскими интерпретациями того, на что способны специалисты по поведенческим реакциям. Он не был ясновидящим, а злодеи действовали не на компьютером экране, а в жизни.
– Может, она его разозлила или еще что-нибудь в этом роде, – продолжал рассуждать Марино. – Кто знает, может, он только что поссорился со своей матерью.
– Что будет, если тебе больше не будут звонить такие люди, как Эл Карсон?
– Это дело принадлежит мне, – сказал он, будто не слышал вопроса. – Дело Ганта расследовал я – значит, как ни посмотри, это тоже мое. Даже если это не один и тот же убийца, кто об этом догадается прежде меня, поскольку я единственный знаю все, что следует знать?
– Нельзя все время действовать как бульдозер. С Брей это не пройдет. Нужно найти способ заставить ее работать вместе, и тебе лучше придумать его в течение ближайших пяти минут.
Он молчал, когда я поворачивала на Либби-авеню.
– Ты умный, Марино, – заметила я. – Думай. Речь идет не о том, чья это территория. Речь идет об убитой женщине.
– Черт, – ответил он. – Что происходит с людьми?
"Куик-Кэри" был небольшим магазинчиком, у которого не имелось ни витрины из зеркального стекла, ни собственной заправки. Он не был ярко освещен или расположен в месте, привлекавшем посетителей. Он оставался открытым до шести утра, исключая выходные.
Стоянка перед магазином озарялась спецсигналами машин, а среди копов и урчащих автомобилей блистала Брей в ауре лучей телекамер и вспышек, которые кружили вокруг нее словно флотилия маленьких солнц. Она была в длинной красной шерстяной накидке, туфлях на высоких каблуках и бриллиантовых серьгах, сверкавших при каждом повороте ее красивой головки. Судя по внешнему виду, она только что вышла с официального приема.
Пошел мелкий дождь со снегом. Я выгрузила из багажника рабочий чемоданчик. Брей заметила меня прежде, чем пресса, а потом остановила свой взгляд на Марино, и на ее лице появилась гневная гримаса.
– ...не выдадим, пока не известим ее семью, – говорила она прессе.
– Теперь смотри, – негромко произнес Марино.
Он с деловым видом торопливо подошел к магазину и сделал то, чего никогда не делал: открыто предстал перед журналистами. Он пошел еще дальше, достав рацию и принявшись направо и налево раздавать распоряжения о том, что принимает командование, поскольку ему много известно.
– Двести второй, как поняли? – донесся до меня его голос, когда я закрывала машину.
– Двести второй понял, – пришел ответ.
– Я на месте, захожу внутрь, – сообщил по рации Марино.
– Встречаю вас.
Его мгновенно окружили по меньшей мере с десяток репортеров и операторов. Поразительно, как быстро они могли двигаться.
– Капитан Марино?
– Капитан Марино!
– Сколько денег было похищено?
Он не стал их отгонять. Взглядом Брей впилась в лицо Марино, когда все внимание переместилось на него, на человека, с которым она, казалось, покончила.
– У них в кассе было меньше шестидесяти долларов, как во всех других ночных магазинах?
– Вы не считаете, что в ночных магазинах в это время года должен дежурить охранник?
Марино, небритый и под завязку наполненный пивом, посмотрел в камеру и сказал:
– Если бы это был мой магазин, в нем наверняка был бы охранник.
Я заперла автомобиль. Брей повернулась ко мне.
– Значит, вы считаете, эти два убийства связаны с рождественскими праздниками? – спросил Марино другой репортер.
– Я считаю, их совершил мерзкий тип без чести и совести. Он будет делать это опять и опять. Поэтому мы обязаны остановить его, что мы и пытаемся сделать.
Брей встала передо мной, когда я, направляясь к магазину, начала обходить полицейскую машину. Она плотно завернулась в накидку и была такой же холодной и пронизывающей, как погода.
– Зачем вы позволили ему это сделать? – проговорила она.
Я остановилась и посмотрела ей в глаза. Изо рта вырывался пар как из паровоза, который был готов смести ее с пути.
– Марино нельзя позволить или запретить. По-моему, вы наконец начинаете понимать это.
Раздался голос репортера местной "желтой" газеты:
– Капитан Марино! Ходят слухи, вы больше не детектив. Что вы здесь делаете?
– Выполняю особое поручение заместителя шефа полиции Брей, – сурово сказал Марино в микрофон. – Я возглавлю это расследование.
– Ему конец, – сказала мне Брей.
