3
– Я знаю, что тебя, Жар-птица, тревожит. Ты готовишься стать королевой, но сомневаешься, есть ли в тебе королевская кровь?
– Да, чародей.
– Успокою тебя, Жар-птица, – в тебе есть.
– Откуда ты знаешь?
– Вычислил.
– Как?
– Давай вместе считать. Не полезем в глубь тысячелетий. Разберемся только с последним тысячелетием. Сто лет – это четыре поколения людей. Тысяча лет – сорок поколений. Представь пирамиду. Ты – вершина. А под тобою сорок этажей. На каждом этаже – предшествующее поколение. Прямо под тобой на сороковом этаже только два твоих прямых предка, отец и мать, которые тебя создали.
– Да.
– Без них твое существование не состоялось бы. Кто из них важнее? Оба. При отсутствии одного тебя просто не было бы.
– Согласна.
– А отца и мать создавали четыре человека. У тебя две бабки и два деда. Кому знать, от кого из четырех ты унаследовала больше, от кого меньше. И опять, кто из них был важнее? Все.
– Согласна.
– Итак, на 39-м этаже пирамиды у тебя четыре прямых предка. А прабабок и прадедов у тебя, как и у меня, как у каждого из нас, было восемь. Это 38-й этаж. Поколением раньше у каждого из нас было 16 предков.
– А до этого – 32.
– Вот тебе, Настя, задача: рассчитай, сколько у тебя было предков тысячу лет назад.
Легко с бумагой и карандашом считать. Но чародей задает задачи, которые без бумаги и карандаша решать надо.
– 64, 128, 256, 512, 1024, 2048…
Поначалу быстренько идет. Но уж очень круто цифры одна на другую наваливаются, мотаются и толстеют…
– 131 072 умножить на 2. Получится…
Получаются удивительные вещи. Всего только двадцать поколений назад, то есть пятьсот лет тому назад, каждый из нас имел миллион предков. 1 048 576 – для точности.
– Вот тебе и арифметика: до миллиона предков пришлось на двадцать этажей спуститься вниз, а уж этажом ниже их было два миллиона. Ну считай, мешать не буду.
До первого миллиона долго Настя добиралась, а потом пошли миллионы слоиться один на другой, превращаясь в десятки миллионов, в сотни…
Легко 134 217 728 на два умножить. Но просто некоторым трудно в памяти результат удержать и множить дальше и дальше. А Жар-птице с памятью повезло, потому она, уперев взгляд в потолок, губами шепчет:
– 137 миллиардов 438 миллионов 953 тысячи 472 умно-о-жим на два и получим…
Не спеша циферки множатся, множатся, множатся, и вот результат:
– Тысячу лет назад у меня должно было быть тысяча сто миллиардов предков.
– Точнее?
– 1 099 511 627 776.
– Может, я ошибаюсь, но у меня тот же результат получился. Теперь попробуй всех их сложить, всех своих предков за сорок последних поколений. Знаешь самый простой путь?
– Надо последнюю цифру из этого ряда умножить на два и отнять два.
– Правильно. Действуй.
– 2 199 023 255 550.
– Согласен. Столько у тебя должно быть предков только за одну последнюю тысячу лет. Мы исходили из того, что и мужчины, и женщины производили потомство в возрасте 25 лет. Если же они производили потомство раньше, а так оно все время и было, то тогда за тысячу лет набирается не сорок поколений, а больше, и количество предков увеличивается совершенно астрономическим образом. Если мы заглянем в глубину еще на тысячу лет, во времена Римской империи, во времена викингов и расцвета Византии, то пирамиду твоих предков невозможно будет выразить никакими цифрами.
– Но на земле никогда не было, нет и быть не может такого количества людей.
– Конечно, не было. Выводы сама делай. Если совсем немного подумаешь, то сообразишь, почему аристократы вели свою родословную только по мужской линии от деда к отцу, от отца к сыну, от сына к внуку.
– Получалась одномерная ниточка через века.
– Ага. А во времена матриархата родство вели по женской линии, тоже получалась одномерная ниточка. Но если учитывать одновременно и мужскую, и женскую линии, то получается трехмерная пирамида, составляющие которой не только невозможно запомнить по именам, но даже и выразить цифрами. Как только люди пробовали учитывать своих предков и по мужской, и по женской линиям одновременно, то быстро соображали: мы все происходим от общих корней. Потому еще римляне понимали: нет и не может быть цезаря, в котором не текла бы рабская кровь, но нет и не может быть ни одного раба, в котором не текла бы царская кровь. Все это можно выразить проще: все люди – братья.
4
Где же разместить пассажиров на лесовозе? Проблем нет. Присутствие пассажиров предусмотрено еще на стадии замысла. Конструкторскому бюро закрытого типа, где конструкторами для надежности были враги изобличенные, передали: «Есть мнение…». Чье мнение, не объясняли. А заключалось мнение в том, что богатый иностранец может иногда возгореться желанием путешествовать на советском лесовозе. Перевозка одного иностранца может принести дохода больше, чем перевозка тысячи кубов кругляка. Мнение было учтено, потому на лесовозах серии «Амурлес» этажом ниже капитанского мостика – глухой поперечный коридор. От правого борта до левого. Он называется коридором «А». У правого борта коридор «А» резко назад изломан и у левого борта тоже. На правый борт – три двухместные каюты и на левый – три. Еще в том коридоре есть что-то вроде кают-компании, крошечная кухня и кладовая. На правом борту коридор завершается тяжелым штормовым люком и выходом на нечто вроде балкончика, врезанного в корпус, – там шлюпка спасательная. И на левом борту устроено точно так же. Получилось, что лесовозы из чисто грузовых превратились как бы в грузопассажирские, понятно, с решительным уклоном на основное назначение. Славно конструкторы поработали, так все устроили, чтобы капиталистические пассажиры не мутили бы команду советскую, не заражали бы ее бациллами гниения буржуазного. Чтоб и не слышно их там было, чтобы музыка буржуйская и вопли разложения не нарушали бы трудовой ритм советского экипажа и не смущали бы его. Устроен коридор «А» так, что от всех остальных помещений корабля изолирован. Туда войти можно только из капитанского коридорчика. И даже если буржуй путешествующий на свою собственную крошечную шлюпочную палубу выйдет, то и тогда его можно будет увидеть только с берега или с другого корабля. А со своего «Амурлеса» никак ты его не углядишь. Это с домами многоэтажными бывает: так балкон соседский устроен, тяни шею, не тяни, а заглянуть не выгорит.
Впрочем, выглядывать-то и нечего. Так пошло дело, что никакие буржуазные пилигримы на кораблях «Экспортлеса» не путешествуют. Потому вход в коридор «А» всегда заперт тяжелой дверью с мощным замком внутренним. Да еще и панелью прикрыт. Потому о существовании таких коридоров на лесовозах типа «Амурлес» мало кому известно даже в экипажах. Сам капитан в коридоре «А» был только дважды. Во время досмотров. Немцы, чтоб им неладно, хоть и друзья заклятые, но сообразили, что количество иллюминаторов снаружи не соответствует количеству внутри: дополнительные помещения быть должны. Полезли таможенники и полиция портовая в Гамбурге по кораблю: а это что? а это? Показать пришлось капитану Саше Юрину: тут каюты пустые. Осмотрели полицейские. Порядок. А зачем жратвы столько в кладовке? Чтобы жрать, капитан отвечает. А что, нельзя жратву, что ли, в кладовой этого коридора держать? Успокоились фашистские комрады. А второй раз тоже в Германии дело было. В Ростоке. Немцы, понятное дело, друзья, особенно те, которые из гестапо, но носы в каждую щель засунут, в которую уважающий себя француз и не полез бы. И опять капитан Саша Юрин сообщить вынужден был, что каюты там для пассажиров предусмотрены, но никем никогда не используются, там запас жратвы на всякий случай держим и одеяла с простынями и подушками. Немцы осмотреть настояли. И вроде бы все прошло. Только в одной пустой каюте окурочек свежий оказался с красной помадой. Тепленький. Капитан Юрин – первым идет. Как хозяин необъятной родины своей. Ватага проверяющих – следом. В каюту войдя, обстановку оценив, не раздумывая долго, Саша Юрин тот окурочек рукою хвать! И в зубы его, тлеющий. Закашлялся, потянув. Некурящим с непривычки – как гвоздь в печень. Но пронесло.
