— Видит Бог, я не хочу, чтобы подчинялись лично мне! — с горечью произнес Тирант. — Я думаю лишь об армии его величества и о врагах его величества. Если вы считаете, герцог, что вам не обязательно надевать доспех, как я могу принудить вас? Но допустив послабление для вас, я вынужден буду объявить о моей слабости, и солдаты перестанут меня слушаться. Поэтому прошу вас, подчинитесь — не мне, но необходимости.
Герцог де Пера внимательно посмотрел на Тиранта и, не сказав больше ни слова, отъехал прочь. Вскоре Тирант уже видел, как тот облачается в доспехи.
До Пелидаса оставалось не более полутора лье. Солнце садилось, и прохлада вдруг хлынула из-за горизонта, остужая разгоряченные за день лица.
Тирант вспоминал все, о чем говорилось на совете у императора, и все, что он увидел нарисованным на карте, и думал о своих дальнейших действиях под Пелидасом. Меньше всего на свете ему хотелось бы сейчас повторить ошибки герцога Македонского. Не хватало еще, чтобы Тиранта Белого сочли глупцом или трусом!
«Следует, — размышлял Тирант, — подойти к городу, но не приближаться слишком, чтобы турки не заметили нас раньше времени. В полулье мы остановимся и дождемся темноты. Я прикажу не разбивать лагеря и не спешиваться, но быть готовыми выступить в любой момент. Ведь никогда не следует забывать и о том, что близость неприятеля делает неожиданную стычку весьма возможной. Поэтому на сей раз никто не станет роптать на жестокость командующего. Напротив, все будут превозносить севастократора за предусмотрительность!
А под покровом ночи мы тайно проберемся мимо турецкого лагеря и проникнем за стены. Таким образом мы доставим осажденным продовольствие, и все они воспрянут духом. А наутро мы откроем ворота, выйдем из Пелидаса и нападем на турок. Мы отбросим их к реке и дадим им последний бой. Те, кто не будет убит, утонут…»
План этот показался ему наиболее разумным и достойным. Тирант придержал коня, чтобы переговорить с графом де Сен-Жорди и герцогом де Пера — этим двум сеньорам он доверял больше, чем остальным. Диафеб сопровождал кузена повсюду, но держался так молчаливо, что Тирант даже не оборачивался к нему, как будто совершенно о нем позабыл.
Герцог де Пера и граф де Сен-Жорди приблизились к севастократору и поинтересовались, для чего он их вызвал.
— Ибо, насколько нам показалось, севастократор и сам в состоянии принимать решения, ни с кем не советуясь, — добавил герцог де Пера немного язвительно.
Тирант был так утомлен заботами и трудностями минувшего дня, что даже не обратил внимания на колкость этих слов. Он заговорил сразу о том, что его беспокоило:
— Я предполагаю войти в город, чтобы помочь осажденным. Но сперва следует разведать обстановку.
— Разведка никогда не бывала лишней, — согласился герцог де Пера, — однако для чего входить в город?
— Разве мы прибыли сюда не для того, чтобы помочь осажденным? — удивился Тирант. — Полагаю, неожиданное прибытие подкрепления может решить дело.
— Пелидас окружен, — сказал герцог де Пера. — Есть только один способ проникнуть за его стены — прорваться с боем. Но это было бы сущим безумием.
— К тому же в Пелидасе заканчиваются припасы, — добавил граф де Сен-Жорди. — Жители не обрадуются лишним ртам!
Тирант повернулся в его сторону:
— Да, припасы заканчиваются — поэтому мы и везем с собой эти груженые телеги!
— Вы намерены незаметно пройти сквозь расположение турок да еще протащить с собой обоз? — изумился граф де Сен-Жорди.
— Да, — сказал Тирант. — А что вас в этом так смущает?
— Только то, что это невозможно, — ответил граф де Сен-Жорди.
— В таком случае знайте, что я намерен совершить то, чего не совершал прежде ни один полководец и ни один севастократор.
Граф де Сен-Жорди пожал плечами. Тирант, сильно задетый его неверием, продолжал с жаром:
— Я все обдумал в ту бессонную ночь, когда, не снимая доспеха, изучал карты, которые дал мне его величество император. Мы дождемся темноты и тогда двинемся к городу как можно тише. Во мраке нам хорошо будет видно, где наибольшее скопление врага, ибо там будет гореть больше всего костров. Но мы подберемся к тем городским воротам, где не будет турок.
— Да с чего вы взяли, сеньор, будто в Пелидасе найдутся такие ворота? — осведомился граф де Сен-Жорди.
— С того, что ни один здравомыслящий неприятель не захочет стоять под воротами, откуда на них валится горящая пакля и льется раскаленное масло. Кроме того, они наверняка избегают разбивать шатры в пределах досягаемости бомбард, установленных на стенах.
— Я предлагаю, — раздался спокойный голос герцога де Пера, — последовать совету севастократора и для начала отправить разведчика. Сообразно тому, какие сведения он нам принесет, и будем действовать.
Диафеб восхитился трезвомыслием герцога де Пера и сразу же выступил вперед.
— Отлично! — воскликнул он. — Дозвольте мне, кузен, выезжать немедленно!
— Нет, — сказал Тирант. — Такое важное дело я не могу доверить никому, кроме себя самого. К тому же оно сопряжено с большим риском. Я сочту для себя позором, если отправлю на верную смерть кого-либо другого, властительного сеньора, простого рыцаря или же простолюдина. А наемникам я не доверяю. И если мне суждено погибнуть, я умру с честью.
— Много ли пользы нам будет от мертвого севастократора? — с жаром возразил Диафеб.
С легкой усмешкой герцог де Пера качнул головой, давая Диафебу понять, что спорить здесь бесполезно и лучше уступить. И Диафеб, потупившись, замолчал.
А Тирант преспокойно добавил:
— К тому же мне известно — и из книг, и по опыту, — как опасны бывают неправильно понятые сведения. Поэтому будет лучше, если я погляжу на мир собственными глазами.
Когда Тирант отъехал от расположения своих войск, он увидел, что один рыцарь следует за ним. Тирант придержал коня, чтобы дать тому возможность догнать его. Едва рыцарь поравнялся с Тирантом, севастократор спросил его:
— Скажите мне, сеньор, кто вы и почему решились поехать со мной? Я, кажется, ясно дал понять, что отправляюсь один.
— Ах, ваша милость! — воскликнул тот, снимая шлем. — Я ведь и прежде служил вам в качестве проводника, так не прогоняйте меня от себя. Я покажу вам самые удобные подходы к городу, так что ни одна турецкая каналья, даже с кошачьими глазами, способными видеть в темноте, вас не углядит.
— Паж Сверчок! — удивился Тирант. — Как ты здесь оказался? Я ведь приказывал всем пажам оставаться в Константинополе.
— Ах, браните меня, ваша милость, и даже побейте, если вам охота, только не отсылайте прочь! Я взял чужой доспех и незамеченным ехал все это время, держась поблизости от вас, думая быть вам полезным, — признался Сверчок и скромно опустил глаза. — Я хочу поскорее стать рыцарем.
— У тебя есть еще какая-то тайна, которую я не должен знать? — спросил Тирант нарочито строгим тоном.
