Наххар снял девочку с седла.
— Я представлю тебя госпоже дома.
— Арилье, — обратилась к своему спутнику Енифар, — идем.
Он замешкался, подслеповато моргая. Енифар взяла его за руку.
— Мы дома, — сказала она.
Он ощутил прикосновение шершавой детской ладошки. Девочка увязалась с ним из деревни. Она не хотела оставаться среди крестьян. И, наверное, была бы сейчас мертва, если бы Арилье позволил ей войти в замок.
Это видение преследовало Арилье. Он ненавидел подобные вещи. Все можно было решить гораздо проще. Не обязательно обменивать жизнь на жизнь. Если бы только Енифар не была такой упрямой. Если бы она не желала непременно оставаться с Арилье, если бы не потребовала от него дружбы… Глупости. Как может эльф, воин, мужчина дружить с троллихой, с девчонкой, с подменышем из крестьянской семьи? Невозможно. Ненужно. Искусственная ситуация.
Но спорить с троллями… У них какая-то своя логика. Очевидно, им необходимо драматизировать.
Енифар тащила его за собой в дом. Наххар вошел первым. Они очутились в круглом внутреннем дворике без крыши — вьющиеся растения над головой и небольшой бассейн с фонтаном, а вокруг каменные скамьи с подушками.
Наххар протянул руку к длинному витому шнуру и сильно дернул несколько раз.
Раздался громкий звон: по всему дому загремели колокола. От этого звука по воде пробежала рябь, солнечные искры рассыпались по всему помещению и заплясали на потолке из сплетенных лоз.
Затем тяжелые шторы на дальнем конце комнаты раздвинулись, и перед путниками предстали три троллихи. Сходство между ними подчеркивала одинаковая одежда: темно-красные, расшитые серебром длинные платья с множеством разрезов, отороченных перьями. Их темные плоские лица глядели бесстрастно, как будто их изваяли из древнего камня.
Старшая уже вышла за пределы брачного возраста, множество морщин рассекало ее щеки. Вторая вполне годилась для брака, а третья казалась девочкой, немногим старше Енифар. Но и эти две молодые троллихи старались увеличить свой возраст, для чего разрисовали лица подобием морщин. Особенно жутко это выглядело у девочки.
Средняя из троллих заговорила с пришельцами:
— Если вы пришли с добром, вам будет добро. Если вы пришли со злом, я откушу ваши уши и выплюну их в отхожее место. Пусть отвечает мужчина.
Наххар поклонился и сказал:
— Я принес вам славу Нитирэна, который отодвинул Серую Границу и сделал наши земли просторнее!
— Это хорошая новость, — сказала старая троллиха.
— Я привел вам того, кто носит имя Арилье, — продолжал Наххар.
— Я не вижу здесь никого, кто носил бы имя нашего младшего сына, — возразила старая троллиха.
Наххар схватил Арилье за волосы и бросил его на пол у ног хозяйки дома.
— Вот он.
Все три переглянулись, а потом молодая троллиха воскликнула:
— Но это же эльф!
— Это единственный Арилье на свете. Другого нет, — отозвался Наххар. — В вашей власти убить его или принять в семью. Но решайте быстрее, покуда он не умер.
Старая троллиха словно превратилась в камень, молодая молча размазала по щекам свои нарисованные морщины, и только девочка отвернулась и топнула ногой.
— Я хочу, чтобы он умер.
Енифар молча рассматривала ее, а потом произнесла в полной тишине:
— Ты уродка. Я выше тебя по происхождению.
Девочка вынула нож и погрозила им эльфу.
— Если это — единственный Арилье, значит, он убил моего брата!
— Если он убил твоего брата, значит, твой брат оказался слабее, — возразила Енифар. — Кто будет плакать над слабаком? Может быть, ты? Мой Арилье воин, а твой — мертвец!
— Она права, — старая троллиха указала пальцем на Енифар, — Она рассуждает умно. Я хочу рассмотреть ее получше. Подойди ко мне ближе, девочка. Кто ты?
— Я подменыш, — звонко произнесла Енифар. — Так говорила одна женщина там, в поселении людей. Она все твердила: «Моя родная дочка беленькая, а ты вся такая черненькая, моя родная дочка ласковая, а ты злая». Вот так говорила та, которую называли там моей матерью. Да только никто не верил, что я — ее настоящая дочка, и сама я в это никогда бы не поверила.
— Ты рассуждаешь как истинный тролль, — сказала старая троллиха. — Что тебя связывает с эльфом?
— Он меня спас, — ответила девочка. — Я задолжала ему одну жизнь.
— Его кожа горит на нашем солнце, — презрительно бросила молодая троллиха. — У него глаза, как у дохлой жабы. От него воняет кислятиной. Что я буду делать с таким младшим братом?
— Ну, ты можешь его шпынять, — предложила Енифар. — Только сперва дай ему чистой воды и устрой так, чтобы солнце не сожрало его совсем. И еще я думаю, что он голоден.
Молодая троллиха посмотрела прямо в лицо Арилье. Она выискивала в чертах пришельца хоть что-то, что примирило бы ее с его присутствием.
Арилье отчаянно моргал, пытаясь сфокусировать зрение. Он то видел, то не видел широкие скулы с растертыми но ним пятнами краски, узкие глаза, почти совсем закрытые скошенными веками, красиво изогнутые ноздри и очень темные, почти черные губы, исчерченные ярко-красными вертикальными полосками. Каким-то образом Арилье догадывался, что эта девушка считается очень красивой, и ему вдруг стало досадно, что она находит его уродом.
Она коснулась его волос и тут же брезгливо отдернула пальцы.
— Идем.
И нырнула в прорезь посреди штор. Арилье побрел за нею следом.
Она привела его в тесную комнату с двумя большими окнами. Красноватый свет заливал каменный пол и убранные драпировками стены. Посреди комнаты стояла кровать па низких ножках. Ворох тяжелых покрывал и не менее десятка скользких шелковых подушек с кистями валялись в полном беспорядке.
Девушка кивнула на кровать.
— Ложись.
Арилье так и повалился поверх покрывал. Она стояла прямо над ним, широко расставив ноги и подбоченясь.
— Тебя и вправду зовут Арилье?
— Да.
— Ты убил моего брата?
— Очевидно, — буркнул он.
— Ты не уверен?
— В бою я действительно убил молодого тролля. Он назывался Арилье. Почему ты все время спрашиваешь об этом?
— Моя мать хочет, чтобы я приняла тебя вместо брата.
— Попробуй.
— А ты этого хочешь?
— Я хочу уйти отсюда.
— Потом не захочешь.
— Я долго не протяну.
— Почему?
— Здесь все чужое.
— Это временно. Потом привыкнешь.
— Чего ты добиваешься? — спросил Арилье.
